За время наблюдений на Риндже мне тоже случилось видеть, как однажды варан поймал и тут же проглотил крысу, а в другой раз разрывал гнездо сорных кур в поисках птенцов. Да и страх, охватывающий всех без исключения животных острова при виде дракона, доказывает, что он является их кровным врагом.
Но сейчас наш закадычный друг Обжора, зная, что мы призваны заботиться о нем, направляется в предвкушении накрытого стола своим неправдоподобным игрушечным шагом прямо к нашему укрытию. Путь ему преграждает образовавшееся в устье высохшей речки довольно глубокое болото; это> однако, нисколько не смущает его, он с ходу бросается туда и плывет с легкостью крокодила, поджав под себя лапы и с силой ударяя хвостом по воде.
Выйдя на противоположном берегу, он останавливается при виде громадной клетки, появившейся невесть откуда среди привычного ему пейзажа. После длительного раздумья, неожиданного со стороны этого животного, лишенного, казалось бы, психических способностей, он движется в обход этого странного предмета и тут замечает лежащую внутри жирную макаку. Конечно, тут же пытается достать ее, просунув морду сквозь прутья бамбука, но у него ничего не выходит. Тогда он взбирается на клетку, решив, что сверху будет легче войти, но тоже безуспешно. Наконец он решается и заходит в клетку; наступает самый напряженный момент, наши камеры журчат в унисон, чтобы не пропустить мгновения, когда дверь-гильотина упадет за добычей.
Но ничего не происходит. В голову чудовища внезапно закрадывается подозрение; этот алчный зверь ни с того ни с сего вдруг оставляет приманку и с беспокойством ворочается в тесной клетке. Несколько раз он просовывает морду сквозь. прутья, затем решительно поворачивает на 180 градусов и, к нашему громадному удивлению, выходит из ловушки.
Останавливается, с облегчением вдыхает воздух свободы и вдруг, привлеченный отверстием на уровне земли — амбразурой нашего укрытия, решительным шагом направляется к ней. Жорж неистово накручивает этот нежданный «визит», а я слежу за приближением зверя. Три метра, два, один, пятьдесят сантиметров, вот уже его огромная морда буквально въезжает в объектив. Еще один шаг (вараний) — и он в укрытии! Жорж бросает камеру и хватает ружье, но я машу перед носом ящера своей книжонкой, и тот, сбитый с толку непривычным предметом, щекочущим ему морду, останавливается, несколько секунд смотрит на нас, затем с презрением отворачивается и уходит, явно разочарованный оказанным приемом.
— Еще чуть-чуть, и я бы влепил ему пулю! — с облегчением вздыхает Жорж.
Хотя считается, что комодский дракон не нападает на человека, на его счету тем не менее несколько тяжелых случаев, в том числе и смертельных. Кто знает, очутись между нами, этот почти трехметровый «папаша» мог испугаться и пустить в ход свои челюсти с острыми, как пила, зубами, страшные когти, не говоря уже о хвосте, который некоторые авторы считают самым грозным его оружием, способным одним ударом перешибить ноги у лошади.
Товарищи следили за всей сценой из второго укрытия.
— Мы удивлялись, почему вы не выходите с другой стороны, — кричит Ги.
— Подумаешь! Зато где ты возьмешь такие сенсационные кадры? — обиженно отвечает Жорж.
И правда, момент был настолько удачно схвачен, что впоследствии многие профессионалы, просматривая фильм, спрашивали, как нам «удался этот трюк».
Наш излишне любопытный гость ушел, и вновь тянется нескончаемое ожидание. После полудня приходит второй дракон. Он меньше предыдущего, но все же в длину в нем будет добрых два метра семьдесят. Он тоже крутится вокруг клетки и, будучи потоньше первого, легко просовывает морду сквозь прутья и тянет к себе приманку. Чтобы заставить его выпустить обезьяну, мы выскакиваем из укрытий и бросаемся к нему с дикими воплями, которых он, конечно, не слышит. Однако он открывает рот, очевидно удивленный видом четырех сумасшедших, размахивающих руками, выпускает обезьяну и не торопясь, с большим достоинством удаляется прочь.
Мы кладем на место приманку, и, чтобы надоумить варанов проходить в дверь, сделанную, кстати, именно для этого, я предлагаю, вдохновленный примером мальчика-с-пальчика. сделать им «мясную дорогу»: положить от опушки зарослей до туши макаки через каждые полметра по кабаньей котлете.
Вскоре является наш успевший оправиться от волнения Обжора. Он нюхает первый кусок мяса, заглатывает его, видит перед носом второй, делает то же самое и так далее до самого входа в клетку. Там он на минуту останавливается, но все же решается войти и лакомой стезей добирается до обезьяны. Тут опять катастрофа: его вновь охватывает приступ клаустрофобии и он начинает беспокойно отыскивать выход из клетки.
— Опять за свое, — скрипит зубами мой сосед.
И верно, он уже идет к двери, но тут замечает рядом волосатое тело макаки — самого большого лакомства драконов. Он останавливается, возвращается, ощупывает обезьяну своим раздвоенным языком и, резко мотнув головой, хватает ее поперек. Хлоп! Дверь-гильотина падает. Ящер вздрагивает, оглядывается, но успокаивается и заглатывает макаку.
Покончив с блюдом, он желает выйти из клетки, но со всех сторон наталкивается на бамбуковые прутья. И тогда невозмутимое чудовище выходит из себя. Оно начинает ходить взад-вперед вдоль стенок, сует голову во все щели, пробует их расширить, но ловушка не поддается. Надо сказать, мы три дня подряд усердно укрепляли ее, чтобы она смогла выдержать самого крупного дракона. Однако наш пленник не знал об этом и, решив, что пора кончать баловаться, изо всей силы напирает на клетку и проходит сквозь наш шедевр крепости, как сквозь бумажный круг серсо!
Объективному свидетелю наши вытянутые физиономии вполне могли показаться комичными! А дракон, удивленный не меньше нашего легкостью, с какой он выпутался из западни, полной грудью вдыхает воздух свободы и решительным шагом идет к холму.
А мы так надеялись, что перед уходом он совершит нечто впечатляющее. Но Жорж доволен, как никогда:
— Вы видели, а? Потрясающе! Конец точь-в-точь как у Чарли в «Новых временах», когда тот бредет одинокий по дороге!
12
В последующие дни мы еще несколько раз снимаем кадр с клеткой, чтобы Жорж имел «раккорды» при окончательном монтаже фильма. И каждый раз пойманный дракон благополучно уходит с той же легкостью, что и первый, хотя мы обвили прутья клетки крепкой нейлоновой веревкой.
Основная часть нашей работы закончена, по крайней мере та, что связана с кино. Что же касается изучения варанов, то мне предстоит еще выяснить множество вопросов, в частности связанных с его размножением, и установить приблизительно, сколько драконов осталось к настоящему времени. Для этого надо побывать хотя бы на Комодо, этой обетованной земле драконов. Однако наше финансовое положение отнюдь не блестяще, и, даже сведя до минимума снаряжение, нечего и думать заняться «пирогостопом». Понадобится по меньшей мере две посудины для возвращения на Флорес, куда через месяц должен прийти пароход-скотовоз, идущий до Явы, а оттуда нам предстоит еще добираться до Калимантана!
Сколько на первый взгляд непреодолимых препятствий. Но у нас есть ценный союзник — время, мы не торопимся, а со временем в тропиках все устраивается. Так что не стоит беспокоиться, дракон хранит нас, а что еще можно пожелать на этом благословенном острове. Рано или поздно случай представится. Будем смиренно ждать и проникнемся мудростью индонезийской пословицы, выражающей всю тщетность людей вмешаться в свою судьбу: «Что бы ни творилось, козий помет всегда будет круглым!»
И нам воздается за долготерпение: в один прекрасный вечер в бухту заходят три большие лодки, полные народу. В первой сидит, стараясь по возможности держаться прямо, маленький сгорбленный старичок в черной бархатной шапочке и визгливым голосом отдает приказы. Когда лодки останавливаются метрах в пятнадцати от берега, все быстро собираются вокруг него и двух женщин, сидящих у его ног, поднимают и несут их на берег.