Обычно в осушной полосе риф зеленовато-бурый — такого цвета здесь и живые кораллы, и покрытые пленками водорослей мертвые колонии. Этот риф был темно-красного цвета благодаря обильному разрастанию кораллов, которые называются органчиками (Tubipora). Колония состоит из темно-красных известковых скелетных трубок толщиной в стержень шариковой ручки. Пучки трубок соединены между собой поперечными пластинками того же цвета. Но вот начинается прилив, и органчики из красных становятся ярко-зелеными. Стоит колонии оказаться под водой, как из трубочек высовываются маленькие зеленые полипчики и широко распускают все восемь своих щупалец. Волны колышут их, и весь риф становится похожим на луг, поросший низкой, густой и мягкой травой.
К сожалению, восхищаться красотой рифов у берегов Фиджи помешала нам плохая погода. И в этот и в последующие дни приходилось работать на сильном ветру и периодически мокнуть под дождем. Но, конечно, непогода эта была пустяком по сравнению с ураганом по имени «Биби», который обрушился на Фиджи в октябре 1972 г. Об этом бедствии писали газеты всего мира, а некоторые подробности сообщила мне сотрудница гидрографической службы Фиджи Нова Бьюкенен;
«Я не в состоянии описать Вам хаос, смерть и разрушение, которые испытали островитяне. Особенно пострадало северо-западное побережье острова Вити-Леву, в том числе город Лаутока, где тысячи жителей лишились крова. Погибло много рыбаков в море, но и на берегу находиться было небезопасно. Восемнадцать человек оказались погребенными под упавшими деревьями и развалинами собственных домов. Были разрушены мосты и дороги почти по всему архипелагу. Наш дом не пострадал, так как центр циклона прошел в 30 милях от Сувы, но три ночи я не спала. Дом качался, и я все время боялась, что он не устоит. Ветер гулял от стены к стене, и многие, даже тяжелые предметы сдувало со своих мест. Ураган нанес страшный ущерб посевам. В некоторых районах население совершенно лишилось пропитания. Правительство было вынуждено выделить средства, на которые шестьдесят тысяч человек получили возможность существовать в течение шести месяцев, пока не вырастет новый урожай. Сумма урона достигла двух миллионов долларов, и последствия урагана будут ощущаться еще в течение десяти лет, так как погибло много кокосовых пальм — одной из главнейших сельскохозяйственных культур Фиджи».
С Новой Бьюкенен мы познакомились сразу же, как только «Дмитрий Менделеев» встал у причала Сувы. Эта молодая высокая брюнетка с ярким румянцем и серьгами в виде якорьков, в белой форме морского офицера, оказалась страстной поклонницей русского искусства и литературы.
Она пригласила А. А. Аксенова, геолога А. В. Живаго и меня провести последний вечер нашего пребывания на Фиджи в ее доме. Там оказалась масса детей и собак — все они тоже были гостями. Дети приходили поиграть или взять книжку. Вскоре они ушли, а собаки остались. Неожиданно появлялись новые псы, всех их хозяйка знала поименно.
На полке я увидел книги Толстого, Горького, Паустовского. Нова изучает русский язык, но говорить на нем еще не решается. Много лет опа выписывает русские книги и журналы. Когда «Moscow News» объявляет конкурсы на лучшее знание России, Нова отвечает на большинство вопросов по русской истории, искусству, архитектуре и литературе. Дважды она получала призы этой газеты.
Весь вечер в уютной гостиной в компании Новы Бьюкенен и ее матери мы слушали русскую музыку.
Архипелаги Фиджи и Самоа расположены довольно близко друг от друга, но между ними проходит 180-й меридиан, отделяющий Восточное полушарие от Западного. Мы покидали Суву вечером 6 сентября. В это самое время в столице Западного Самоа, городе Апиа, куда мы теперь направлялись, тоже наступил вечер, но не 6-го, а 5-го сентября. Чтобы привести судовой календарь в соответствие с местоположением судна, весь следующий день тоже считался понедельником 6-го сентября. Это нарушило планы нашей хозяйственной комиссии. Стараясь разнообразить стол, она составляла меню на десять дней вперед и вывешивала его на видном месте. Теперь же два дня подряд приходилось готовить одно и то же.
Апиа совсем маленький городок, вместе с пригородами насчитывает всего двадцать пять тысяч человек, но кажется еще меньше из-за своей разбросанности, массы зелени, среди которой скрываются домики жителей, и особенностей архитектуры и планировки. Почти все дома одноэтажные или двухэтажные, как правило деревянные. При входе в бухту видны лишь маяк да белый собор с двумя башнями, а весь город скрывается в зелени густой тропической растительности. Самая оживленная магистраль Апиа — ее набережная. Здесь находятся крупные магазины и крытый базар.
«Дмитрий Менделеев» встал у причала в сумерки, и первое знакомство с городом состоялось в темноте. По слабоосвещенной набережной небольшими группами прогуливалась молодежь. Улицы были почти безлюдны, только в двух или трех кафе горел свет, и оттуда раздавались пение и музыка.
День начался, как обычно, с работы на рифе. На этот раз нам не очень повезло. Через проход из бухты вышли легко, так как он достаточно широк, но в море нашу дори стало сильно качать. Попытались найти проход в лагуну, которую заранее отметили на карте. Наш постоянный моторист — матрос Витя Нечаев делал отчаянные попытки пробраться между рифами, но всякий раз безуспешно. Невдалеке в маленькой лодке с противовесом сидел плотный полинезиец средних лет и ловил острогой рыбу. По временам он слезал на риф и стоял там по пояс в воде. Хотя рыболов и был защищен внешним барьером, через который мы тщетно искали проход, волны били его нещадно. Наконец это ему надоело, и он, ловко работая веслом, пошел на своем суденышке к берегу.
Решив, что в лагуну проникнуть не удастся, мы бросили якорь с внешней стороны рифа, и аквалангисты попрыгали за борт. Вскоре один из них вернулся, сообщив о сильном придонном течении в сторону моря. После короткого совещания решили перейти на другое место, но и там подводное течение сносило дори и сбивало с ног аквалангистов, когда они начинали сборы у дна. Пришлось возвращаться в бухту. При входе в нее неожиданно заметили обнажившийся в отлив риф и стали около него на якорь. Хотя и в этом месте волны били очень сильно, все же удалось высадиться и провести подводные работы. Ныряя под нависшие кораллы, в полутьме подводных гротов Москалев обнаружил нежные фиолетово-красные колонии гидрокораллов (Distichopora), представителей еще одной группы кишечнополостных с твердым известковым скелетом, которые участвуют в образовании рифов. В отличие от других кораллов они всегда поселяются в затененных местах.
Несмотря на значительный опыт работы на рифах, многие из нас поранили себе ноги и руки. Все очень устали. В мокрых штормовках и комбинезонах, с тяжелыми ведрами и питонзами в руках мы поднялись по трапу и направились к своей лаборатории на корме. Здесь, перед запертой дверью, пас ожидал невысокий худощавый человек в шортах и рубашке с короткими рукавами. Он назвал себя Карлом Маршаллом и попросил разрешения познакомиться с нашей работой. Сам Маршалл тоже биолог, но работает в области далекой от морских исследований. Его специальность — разработка методов борьбы с вредными насекомыми. На Самоа он воевал с вредителями кокосовых пальм.
Маршалл побыл в лаборатории недолго. Увидев, что все мы заняты срочной работой, он деликатно удалился, но предварительно пригласил Голикова, Беккера и меня побывать на кокосовой станции. Маршалл обещал также быть нашим гидом во время экскурсии по острову.
Он появился у нас утром и сразу же повез на базар за кокосовыми орехами. Затем мы поехали к дому Стивенсона. На нынешней окраине Апиа протекли четыре последних года жизни Роберта Льюиса Стивенсона.