Ет с удовольствием ел все, что ему предлагали, особенно ему понравился свежий хлеб. Он сказал, что островитяне в обмен на копру получают различные товары, в том числе и муку, из которой пекут лепешки, а дрожжевой хлеб он давно не пробовал. Есть в деревне и огороды, на которых выращивают таро, дынное дерево и бананы, но главная культура, как и повсюду в Океании, — кокосовая пальма. Оказалось, что Ет не знает, сколько у него пальм, никогда их не считал, зато помнит все по именам. Мы уже и раньше заметили, что на стволах кокосовых пальм вырезаны какие-то слова, но не понимали их значения. Теперь все стало ясно. Для жителя атолла кокосовая пальма то же, что корова для крестьянина Старого Света. Вот пальмы и получают собственные имена: сегодня «Тека» дала три ореха, завтра «Рона» даст полную скорлупу вкусного вина!
Солнце уже приближалось к горизонту, когда мы дотащили тяжело груженные резиновые лодки до протока. Дальше они поплыли «своим ходом». Шел отлив, и вода из лагуны устремилась в океан. В деревне нас приветствовали знакомые ребятишки. Днем они наловили нам множество крабов, морских звезд, моллюсков. Позади всех стояла маленькая девочка, она что то зажала в кулачке, но подойти к лодкам ей мешала застенчивость. Свой дар девочка передала Краснову через того самого верхолаза, который так напугал нас утром. Это оказалась прекрасная блестящая раковина ципреи (Cyprea cameleopardus), охристого цвета с голубыми точками. От себя мальчик поднес мне большого рака-богомола (Squlla).
Мужское население поселка все еще сидело на песчаном бугре около моста. На многих были надеты майки и рубашки — подарки с «Дмитрия Менделеева». Все усиленно дымили «Беломорканалом», неловко держа в пальцах непривычные мундштуки.
Подошел катер, началась погрузка имущества. На берег накатывались волны зыби. Самым трудным оказалось перетащить тяжелые жестяные баки с лагунными кораллами. От этих тяжелых колоний мы ждали решения одной из загадок высокой продуктивности рифов.
Закрытая со всех сторон, мелководная лагуна маленького атолла Маракеи похожа на тихое озеро. Пологое дно усыпано белым коралловым песком, который кажется совершенно безжизненным. Только вблизи от берега на песке чернеют небольшие голотурии.
Отдельные колонии кораллов начинают попадаться лишь на полуметровой глубине. Здесь встречаются светло-желтые миллепора (Мillероrа), темно-коричневые пориты (Pontes), розоватые поциллопора (Росillороrа) и коричневые с синим основанием ветвей голубые кораллы. Между колониями по дну шныряют большие белые хищные крабы калаппа (Calappa). Заметив опасность, такой краб быстро несется по подводной песчаной пустыне, оставляя за собой неясный след, и неожиданно исчезает с глаз. Если приглядеться, то в конце следа можно увидеть небольшой песчаный холмик, скрывающий беглеца: калаппа способны с молниеносной быстротой зарываться в рыхлый грунт.
Я довольно долго провозился, разыскивая других обитателей песка, но так никого и не нашел. Зато колонии кораллов были густо заселены, в каждой из них сидели маленькие крабики-трапеции (Trapezia) и другие ракообразные, в том числе кораллокарисы (Corallocaris), черви, моллюски, змеехвостки. Около колоний постоянно вертелись крошечные коралловые рыбки, скрывающиеся среди ветвей в момент тревоги. На песчаном грунте кораллы не прирастают ко дну. Поэтому колонию легко вынуть из воды вместе со всеми ее обитателями. Мы выбрали несколько примерно одинаковых по величине колоний разных видов кораллов и поместили каждую из них в отдельный таз или большой жестяной бак. В лаборатории все они были обмерены и взвешены на больших весах, а потом каждую колонию разбили на мелкие кусочки и собрали всех животных (кораллобионтов), которые в ней скрывались.
Для каждого вида кораллов характерен свой набор видов поселенцев, которые уже с первого взгляда хорошо различаются по цвету. Так, в розовых колониях живут красноватые и розовые ракообразные, в бурых — население коричневатое или черное. В старых колониях голубого коралла, в развилках веточек сквозь бурые мягкие ткани просвечивает голубой скелет. Все рачки, обитающие здесь, имеют отчетливый синеватый налет на общем темном фоне. Такая покровительственная окраска хорошо маскирует животных на фоне колонии. Все кораллобионты прочно прирастают к веточкам или же держатся за них выростами тела, крючками и клешнями.
Чем гуще разветвлен коралл, тем больше в нем поселяется различных обитателей. Из одной колонии голубого коралла размером 60 × 60 × 35 см и массой около 45 кг было извлечено 450 экземпляров различных животных общим весом почти 500 г! Ни один из обитателей колонии никогда ее не покидает. Появившись здесь из яйца или попав сюда на личиночной стадии, они проводят в колонии всю жизнь. Многие кораллобионты не могут даже перебежать с одного места на другое, так как колонии разделены значительными пространствами белого песка, на фоне которого темные рачки будут заметны для хищников (рыб, крабов). Да и передвигаться по песку они не могут, так же как и зарываться в него.
Если сами атоллы можно рассматривать как оазисы в малопродуктивных, бедных органикой тропических водах, то колония — тоже крошечный оазис среди однообразного белого песка лагуны. Она дает приют и пищу множеству других организмов. Можно понять, какое большое значение в биопродуктивности Мирового океана играют коралловые рифы, общая площадь которых измеряется миллионами квадратных километров.
27 сентября, после кратковременного захода на атолл Бутаритари, «Дмитрий Менделеев» покинул Океанию и взял курс на север. Целых десять дней мы не видели никаких берегов и были заняты составлением отчетов и упаковкой коллекций. Потом был осенний Токио с его серыми улицами, метрополитеном, музеями, парками, универсальными магазинами, невероятно пестрыми световыми рекламами. Здесь мы встретились со многими японскими зоологами, побывали в нескольких институтах, в университете.
Ночью 14 октября из судовых репродукторов раздался знакомый голос капитана: «Вниманию всех участников экспедиции! Наш шестой рейс, во время которого «Дмитрий Менделеев» прошел двадцать четыре тысячи миль, заканчивается. Поздравляю всех участников экспедиции!» Мы вернулись на родную землю.
Рейс окончился, но те огромные коллекции, которые мы в течение нескольких месяцев собирали на коралловых островах Океании, требовали скорейшей обработки. Большие контейнеры с багажом ушли в Москву и Ленинград. Участники экспедиции улетели вслед за ними.
Холодным осенним вечером, когда я вышел на мокрую площадь перед ленинградским аэропортом, голубой «Москвич» вновь стоял на том же месте, где я оставил его в начале лета, и верный друг Евгений прогревал мотор.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Еще во время рейса, когда «Дмитрий Менделеев», покинув Океанию, возвращался на север, началось предварительное обсуждение результатов экспедиции. Ежедневно >в кают-компании под председательством А. А. Аксенова собирался Научный совет. Теперь, вспоминая краткие сообщения членов экспедиции о проделанной ими работе, я затрудняюсь сказать, какое же из них было самым интересным.
Географический отряд в день своего отчета развесил на всех переборках кают-компании прекрасно выполненные карты природных ландшафтов. Профессор О. К. Леонтьев сделал интереснейший обзорный доклад о геологической структуре исследованного района. А. Л. Тахтаджян рассказал о сделанных им ботанических открытиях и продемонстрировал гербарий собранных растений. Во время отчета этнографов кают-компания превратилась в настоящий музей — столько здесь было выставлено предметов материальной культуры жителей Океании. Заседание в этот день закончилось совершенно необычно: Б. Н. Путилов воспроизвел некоторые записи песен и звучания музыкальных инструментов народов Океании. Зоологические коллекции к моменту отчета были уже тщательно упакованы, и потому наш отряд мог продемонстрировать только таблицы — более двадцати профилей разрезов различных рифов, сводные графики распределения организмов и плотности их поселений.