— В музыкальной комнате мы кое-кого обнаружили. Жан Дюбарри заснул на оттоманке. Дворецкий под руководством мадам де Рошфор будит его. Мне тоже следовало бы откланяться, но когда гостей становится меньше и встречается тот, с кем более всего хочется поговорить…
В это мгновение Валери решила: она не может уехать в Орлеан и позволить этой девице Нови королевой разгуливать по Парижу и купаться в лучах любви Ги де Ришмона. Мари де Рошфор не годилась в поверенные; Валери не показала бы другой женщине, что ревнует. Лучшим союзником был Жервез де Моргон — он строго следил за соблюдением приличий, пользовался благосклонностью почти всех достойных дам в Париже. Если Жервез станет зачинщиком скандала, никто не догадается, что она спровоцировала его.
Несмотря на волнение, баронесса искусно достигла своей цели. Она завела с Моргоном беседу о Шарлотте де Нови. Он насторожился, когда баронесса упомянула ее имя. Валери будто со слов служанки рассказала забавную историю о ночном госте Ги де Ришмона, которая распространилась в Орлеане, хотя и не пользовалась особым доверием.
— Представьте, как меня восхитило, когда оба признались, что месяц назад встречались в Орлеане. Однако, полагаю, вы заметили, что она сегодня вечером избегала говорить об этом.
— Я заметил. Я всегда находил мадемуазель де Нови необычайно замкнутой. Не удивлюсь, если все это правда! В лохмотьях, говорите? И стала жертвой уличной драки? Диву даешься, как это она разбогатела за столь короткий срок!
— На сей счет я ничего не знаю. Надеюсь, вам известно, что у маркиза нет средств содержать столь роскошную… — Тут Валери умолкла. — Мне пора, — поспешно сказала она, увидев, что Мари де Рошфор пытается избавиться от графа Дюбарри. — Я не могла уехать завтра в Орлеан, не рассказав об этом человеку, который дорожит высшим обществом, а потому будет встревожен тем, что в это общество обманом втерлась весьма подозрительная особа. Мой дорогой месье де Моргон, поведайте эту историю тем, кто имеет право услышать ее.
— Мадам, — он поднялся и склонился над ее рукой, — я сделаю все, клянусь вам честью аристократа.
В театре Пале-Рояль при Королевской академии музыки шла премьера новой пьесы Рамо «Зороастр». В одной ложе расположились мадам Софи де Бувье, Иветта де Лимур с молодым графом, ее мужем, Жервез де Моргон и Шарлотта де Нови. Уже несколько минут играли увертюру. Софи де Бувье, оглядев ложи королевских особ, откинулась на спинку кресла:
— Их величеств здесь нет. Слухи снова оказались неверны.
— Но это не помешает обеим сторонам завязать бой. — Лимур навел бинокль на группу молодых людей, стоявших возле королевских лож и, как и он, не обращавших ни малейшего внимания на игру оркестра.
— Я надеялась, что война навсегда закончилась. — Его жена вздохнула.
— Какая война? — поинтересовалась Айша.
— Боюсь, ее развязали ваши соотечественники, — объяснил Жервез де Моргон. — Несколько лет назад, когда в Париж приехала новая итальянская комическая опера, у нее появилась группа недругов, пользовавшаяся поддержкой его величества, мадам де Помпадур и многих других поклонников Люлли и Рамо. Другие встали на сторону новаторов, включая Дидро, д'Аламбера, Руссо… их самым знаменитым сторонником стала королева.
— Вот так началась война комической оперы, — проговорила Софи де Бувье, забавно растягивая слова. — Одним клакерам платили за то, чтобы они криками заглушали других. Здесь долгое время стоял шум, заглушающий музыку. Однако надеюсь, сегодня мы не станем свидетелями столь драматических событий. Скорее всего, они будут разворачиваться только на сцене.
— Тенор, должно быть, нервничает, наверное, он стеснен в средствах — он пригласил главного клакера на две свои репетиции и платит за аплодисменты вдвое больше, чем обычно, — добавил Моргон.
— Дикие восторги, — протянула Софи де Бувье, — обойдутся в сумму, которая держится в тайне.
Айша размышляла, какой странной эта ситуация показалась бы несколько недель назад. Мадам де Бувье и Жервез де Моргон, которых она опасалась больше, чем других, стали теми, с кем она чаще всего встречается. Дружба Айши с Софи де Бувье началась в середине августа, вскоре после того, как позор обрушился на голову ее подруги — графини д'Эстрады. Графиня, фаворитка короля, была любовницей графа д'Аржансона, военного министра и начальника полиции. Оба месяцами плели интриги, но их план уложить графиню в постель короля раскрыла мадам де Помпадур. Одним дождливым летним днем маркиза наконец убедила короля подписать распоряжение о выдворении графини. Король, несмотря на дождь, отправился на охоту в довольно удрученном настроении. Мадам де Помпадур, возвращаясь из деревни, встретила экипаж графини д'Эстрады. Побледневшая и униженная графиня проехала мимо соперницы и направилась в провинцию — в изгнание.