Уилберфорс посмотрел на Моргона:
— Не представляю, как возместить то, чего вы лишите свое отечество. Что же вы творите?
— Это мое дело. Ваше дело согласиться или отказаться.
— Как англичанин, я обязан согласиться. А теперь, пожалуйста, подайте сигнал.
Моргон снова взглянул на часы:
— Еще рано. Я отдаю четкие приказы. Мой капитан тоже подождет.
Они вернулись за стол, где лейтенант ради красивой женщины старался извлечь максимум возможного из своего скудного запаса французских слов. Немного поговорив о том о сем, Моргон ушел дать сигнал шлюпу.
Уилберфорс взглянул на холодное, красивое лицо молодой женщины и спросил ее по-французски:
— Вы знаете, что предложил ваш муж? — Кратко объяснив суть дела, Уилберфорс зачарованно смотрел на нее, ожидая, как она воспримет его слова. — Что скажете?
— Я вижу в этом плане некоторые изъяны. Но думаю, мой муж уже учел их.
По части самообладания она не уступала мужу. Внезапно почувствовав отвращение, Уилберфорс осведомился:
— Значит, вас тоже ничуть не волнуют последствия этой сделки для Франции?
Она пристально глядела на свои руки, но при этих словах подняла голову, и в ее бездонных глазах он впервые заметил эмоции.
— У меня нет оснований любить французов, тем более что я уже два месяца замужем за одним из них.
Ответ застиг Уилберфорса врасплох.
— Значит, вы не француженка.
— Нет. Меня также радует то, что я не англичанка. Я презираю и тех и других за те игры, которые они ведут. — Она спокойно встала из-за стола, подошла к окну и оперлась рукой о подоконник. Ее глаза снова вспыхнули, когда она через плечо взглянула на Уилберфорса и испуганного лейтенанта. — Только подумайте, два великих государства дерутся из-за куска скалы. Полагаете, жителей Менорки хоть сколько-нибудь волнуют англичане или французы? — Ее голос дрогнул при слове «Менорка», и она посмотрела в окно, словно поверх водной глади могла разглядеть этот остров. Даже если бы такое было возможно, ни один из обоих мужчин не посмел бы сказать ей, что она смотрит не в том направлении. — Ваше место не здесь. От вас нет никакого толку. Это просто смешно.
— Вы испанка? — вымолвил лейтенант Браун.
— Нет. Я с несчастного острова, который тоже опустошен.
— Кипр! — горячо воскликнул молодой человек, но умолк, когда торговец сердито взглянул на него.
Уилберфорсу было наплевать на происхождение молодой женщины — у него из головы не выходило то, что она сказала по поводу мужа. Но в это мгновение вошел он сам.
Остаток вечера прошел весьма непринужденно, хотя молодая женщина почти не говорила. Перед тем как уйти, Уилберфорс единственный раз за вечер заметил, как Моргон проявил недовольство. Он стоял у окна рядом с женой и говорил тихо и настойчиво.
— Надеюсь, ты была осторожна в разговоре? Делай что хочешь, но не ставь под удар это предприятие.
Она посмотрела ему в глаза:
— Жервез, разве ты забыл? У меня лишь одно желание.
Муж побледнел и отвернулся от нее, не сказав ни слова.
Айша постепенно приходила в себя в уютной гостинице рядом с морем. В Марселе она не покидала постели, а путешествие на Майорку совершила в состоянии крайнего изнеможения. Во время встречи с Уилберфорсом Айша держала себя в руках только благодаря воле. Ей помогало жить то, что она вселяла в Жервеза глубокий и непреходящий ужас. Но даже при этом присутствие мужа подтачивало ее силы, и она чуть не упала в обморок от радости, когда Жервез сообщил, что на этом острове проведет время в другой компании. При незнакомых людях он делал вид, что у него непринужденные отношения со старшими офицерами с «Грасьез». Через два дня Жервез сообщал об успехе.
— Все вышло, как я рассчитывал — английский флот под командованием адмирала Джона Бинга вышел из Гибралтара. Больных у них не счесть. Перед отплытием из Англии Бинг просил выделить ему госпитальное судно, но так и не дождался его. Когда англичане достигли Гибралтара, заболело четыреста матросов, и их пришлось заменить солдатами, большинство из которых с тех пор страдают морской болезнью. Согласись, им следовало целовать мне ноги.