В это раннее утро в каюте царил кромешный мрак. Пленникам запретили зажигать свечи или фонарь, опасаясь, что это создаст опасную ситуацию. Айша была уверена, что англичан особенно беспокоит присутствие Флоруса, но очень радовалась, что он рядом с ней.
— Флорус, — осторожно позвала она в темноте.
— Мадам.
Айша услышала, что он отстранился от спавшей Ясмин и присел на матраце.
— Еще кто-нибудь проснулся? — спросила она и напряженно прислушалась.
Наконец откликнулся низкий бархатный голос:
— Нет. Какие у тебя планы?
— Я надеялась, что у тебя есть план. Ты не заметил, сколько людей они сняли сегодня с борта?
— Нет, но многих переправили на другие линейные корабли. Фрегаты плавают не в боевом порядке, они держатся в стороне. Когда мы стояли у Майорки, сколько людей было на «Фениксе»?
— Около сотни, но кораблем при необходимости могут управлять и тридцать.
— Вот видишь. Для предстоящего боя экипаж Гервея маловат. Это сигнальный корабль, через него передают послания адмирала кораблям, плывущим в боевом порядке.
Айша вздохнула.
— Тридцать или тринадцать — в любом случае не убежишь.
— Где тут арсенал?
— Думаю, под этой палубой.
Флорус вздохнул:
— Рискнем. Если корабль попадет под обстрел, всем будет не до нас. Дочка, через эту дверь я выйду, а вот пробраться дальше будет труднее всего.
— Как ты сказал? — Это донесся голос из того угла, где лежал хозяин.
— Флорус иногда зовет меня «дочкой», — пояснила Айша. — Он знает, что у меня нет отца.
В каюте воцарилось тяжелое молчание. После невыносимо долгой паузы Поль-Арман тихо проговорил:
— Анна не сказала мне, что забеременела.
Айша услышала, как Флорус снова улегся на матрац.
— Почему гордость заставляет женщин молчать? — спросил хозяин.
— Разве вы не знаете? — удивилась Айша. — С вашими рабами происходит то же самое. Вы можете отнять у них все, кроме их мыслей.
— Не смей сравнивать! — возмутился он.
— Никто не запретит мне этого! Я была вашей рабыней, и я — ваша дочь. И то и другое не принесло мне ничего, кроме горя.
— А чего ты достигла бы, прикидываясь титулованной особой? Если не ошибаюсь, мы все оказались в этой вонючей дыре, потому что твой рехнувшийся муж думает, будто я когда-нибудь передам ему титул. Полагаю, ты ждешь не дождешься, когда станешь маркизой.
— Нет.
— Тогда чего же ты хочешь?
— «Каскады»! Я хочу владеть ими, обрабатывать землю так же, как это делали вы.
Он переменил положение и рассмеялся.
— Глупости.
— Почему? Не забывайте, что у меня большой опыт.
Поль-Арман снова рассмеялся, но на этот раз в его голосе прозвучало одобрение.
— И ты представляешь себе, как объезжаешь плантацию, а Лори и другие тебя слушаются? Айша, а что будет с моими рабами?
— Они станут свободными.
— Ты с ума сошла?
— Да, я сошла с ума с тех пор, как вы убили Жозефа. Жажда мести повредила мне, вам, многим другим. Но я все еще верю, что обитатели «Каскадов» получат свободу. Это не глупость и не безумие: они должны стать свободными и либо работать на меня, либо устраивать жизнь в других местах.
— Никто из них не станет работать на тебя. Все разбегутся кто куда и будут прозябать в невообразимой бедности. Кроме плантаций, на этом острове нигде не найдешь работу.
— Мы из одной деревни и будем держаться вместе. Остальным я предложу работу за справедливое вознаграждение.
— Откуда ты возьмешь его? Видит Бог, я и сам едва справляюсь!
— У меня получится, потому что мы построим новый дом. Появятся дети и сильные молодые люди. Сейчас каждую неделю людей хоронят, а при мне на свет будут рождаться младенцы. Вы тратите тысячи на покупку рабов, я не куплю ни одного.
— Управляющие сбегут раньше, чем твоя нога ступит в «Каскады».
— Пусть бегут. Моим управляющим станет Флорус. Я права?
Флорус промолчал то ли из вежливости, то ли потому, что задремал.
— Губернатор с помощью своих людей уберет тебя, поскольку ты будешь угрожать спокойствию на острове.
— Если не удастся так поступить, я получу законные права управлять плантацией так, как считаю нужным.
— Их у тебя никогда не будет.
Айша не ответила. Ее охватил гнев — такой же, как в детстве, когда кровь стучала у нее в висках при мысли о том ужасе, что творился на острове.
— Видит Бог, ты упряма, — иронически заметил он. — Возможно, ты моя дочь, но похожа ты на Лори.