— Ясмин, он любит меня, любит меня. Он должен жить. Скажи мне, что он будет жить. Я ведь всем приношу смерть.
Ясмин покачала головой:
— Мы с Флорусом будем рядом с тобой. Мы живем ради тебя.
И она тихо затворила дверь.
Поля-Армана ле Бо де Моргона положили в склеп небольшой местной церквушки. Отпевал его тот же кюре, который причащал его перед смертью. На отпевании были лишь трое: мадам де Моргон, Ги де Ришмон и герцог де Ришелье. Когда все закончилось, Айшу проводили домой, Ришмон вернулся в лагерь, а герцог отправился в штаб читать бумаги, взятые им у кюре: последнюю волю, завещание ле Бо де Моргона и его письмо сестре, проживавшей в Бургундии, Сопроводительная записка, как выяснилось, была адресована герцогу Ришелье.
«Двадцать первого мая 1756 года.
Монсеньер, у меня нет сомнений в том, что вы первым прочтете эти слова, поскольку Менорка в ваших руках. Считая вас человеком благородным, прошу выполнить мои скромные просьбы. Если вы пожелаете навести обо мне справки, обратитесь, пожалуйста, к губернатору Мартиники, который хорошо знает меня. Окажите мне милость и перешлите вложенное письмо и экземпляр завещания моей сестре по указанному адресу. Оставьте оригинал у себя и ознакомьте с его содержанием мою дочь Айшу (Шарлотту) ле Бо де Моргон. Прошу вас также использовать ваше влияние и добиться, чтобы его неукоснительно исполнили. В награду за ваше внимание обещаю, что не стану беспокоить вас дольше того краткого времени, которое мне отведено.
С уважением и благодарностью
Поль-Арман ле Бо де Моргон».
Герцог с интересом обратился к завещанию. Краткость документа говорила о физической слабости человека, диктовавшего его, но стиль был таким же энергичным, как и в сопроводительной записке. Под конец он ознакомился и с письмом, завещание поразило его.
«Моя дорогая сестра,
за время путешествия я написал тебе немало писем. Это последнее. Я не вернусь в Моргон, но до тех пор, пока ты живешь там, верю, что частичка моего существа будет всегда рядом с тобой. Я вижу тебя счастливой, женой нашего достойного соседа, человека с хорошими манерами, которых не хватало мне. Не носи по мне траур; я с радостью ушел бы из жизни и раньше, если бы знал, что это не причинит тебе боль. Молись за меня, если хочешь. Я не возражаю.
В это письмо вложен экземпляр моего завещания. Ты увидишь, что я оставил тебе Моргон и все, чем владел во Франции. Поступи со всем этим по своему усмотрению. Если бы выбор остался за мной, я сохранил бы шато и землю. Наши соседи помогут тебе обработать ее — они не задирают носы и не боятся испачкать руки землей. Поскольку торговля тебя не интересует, думаю, ты продашь сахарные заводы и прочее.
Во время путешествия я случайно встретил мою Айшу, твою Шарлотту. Именно в это время ее муж Жервез де Моргон совершил свое последнее предательство. Слухи об этом дойдут до тебя. Этот человек был предателем, он уговорил англичан напасть на меня, а во время стычки погиб. Я пострадал, но сейчас, пока я диктую это письмо, боль отступила. С тех пор за мной ухаживает Айша, и поверь мне, Антуанетта, она относится ко мне справедливо. Ни в коем случае не вини ее в моей смерти. В этом виновен только Жервез. В завещании я оговорил особое условие, распорядившись уничтожить все оставленные им документы. Пожалуйста, проследи за выполнением этого условия, ибо я опасаюсь, что оставленное им на хранение у нотариуса предназначено не только для того, чтобы причинить вред нашей семье, но и другим людям.
Я подтверждаю, что Айша — моя дочь, и завещаю ей «Каскады». Она действительно моя дочь. Однажды в Нанте я влюбился в женщину по имени Анна Дарье. Анна приехала в Форт-Рояль и умерла там, а младенца, которого она родила, Лори принесла мне. Я так и не узнал, что Айша мой ребенок. Ты тоже не знала, что твоя любовь к моим двум дочерям распространяется и на третью. Теперь я вижу, что внешне она похожа на мать. За прошлую неделю я также узнал ее склад ума, сформировавшегося не без твоих усилий. Ты можешь гордиться ею.
Айша узнает о моем посмертном даре только после того, как ей прочитают завещание. Я прошу, чтобы в доме моей покойной жены во Франции никто не жил и чтобы его предоставили в твое распоряжение, если ты вернешься на Мартинику.
Предвижу, что Айшу в «Каскадах» ждут нелегкие времена, но это имение принадлежит ей, и я верю, что ты поддержишь это мое желание — не потому что одобряешь его, не потому что любишь Айшу, а просто потому, что я так желаю и в последний раз прошу тебя о милости.