Вначале он рассматривал танцующих. Коллеги его не растерялись, разобрали лучших. Потом скользнул взглядом по группке девиц, выстроившихся вдоль стены. Нет, там тоже такие — глаз не отвести. Особенно златокудрая, в кружевном декольте с блестками, с изумрудным медальоном на длинной шее и такими же изумрудными серьгами в ушах, стройная и грациозная, как сама богиня. Она стояла одна и тоже смотрела на танцующих как-то вызывающе, с превосходством. К такой и подступиться было боязно. Но когда она взглянула на Лесничука и он понял, что выдал свое любопытство, отступать было равносильно трусости и он шагнул к ней:
— Разрешите?
Она чуть заметным кивком, с достоинством поблагодарила его и положила на плечо руку.
Танцевала она, как пушинка, и в глазах ее, показавшихся ему тоже изумрудными — столько в них было блеска, — озорных и задорных, он без труда прочитал, что произвел на нее хорошее впечатление.
Она первая завела разговор, смело, непринужденно, как со старым знакомым:
— Разрешите поздравить вас с успешным окончанием. Представляю, как надоели вам аудитории, лекции, семинары.
— По себе судите? — посочувствовал и он ей, гадая, в каком же вузе учится она. Кто-то из офицеров говорил, что на выпускной вечер пригласили девушек из медицинского института. Похоже, она медичка: руки белые, ухоженные, без маникюра, на безымянном пальце перстень с изумрудом…
— Что вы! — развенчала она его догадку. — Я уже забыла, когда отвечала последний раз преподавателям.
Он внимательнее посмотрел на нее. Лицо без единой морщинки, у носа, под глазами по нескольку едва приметных веснушчатых крапинок. Если бы не уверенная манера держаться, непринужденность да вот эти изумруды, дорогое платье и Золушкины туфельки на золотом каблучке, она, наверное, выглядела бы девчушкой лет восемнадцати, а так ей можно было дать двадцать два, не более. Он решил уточнить:
— Вы хотите сказать, что давно стали самостоятельным человеком?
— Вот именно. Пятый год тружусь.
— Серьезно? — не поверил он. — Наверное, не очень-то охотно идут к вам пациенты.
— Интересно, — насмешливо протянула она, — это по каким же признакам вы определили, что я врач?
— А у вас на лице написано, на руках.
— Ах вон оно что! — Она посмотрела на кончики своих пальцев. — Разрешите в таком случае огорчить вас — вы ошиблись. Я не врач, а почти ваш коллега — авиационный инженер. Окончила МАИ. Работаю в одном очень интересном НИИ. Так что мы, возможно, еще не раз с вами встретимся.
— Буду очень рад. Только туда, куда я еду служить, вряд ли вы согласитесь отважиться в командировку.
Он ожидал, что она спросит, куда именно, но она пожала плечиком:
— В таком случае вы к нам пожалуете.
— Это может быть. И я обязательно вас разыщу.
Она рассмеялась искренне, заразительно.
— Не правда ли, смешно: еще не познакомились, а уже договариваемся о встрече.
— Это хорошее предзнаменование. А познакомиться долго ли? Григорий.
— Елена…
Они танцевали весь вечер, обмениваясь шутками, комплиментами. Григорий был покорен своей новой знакомой, ее остроумием, обаятельной непосредственностью, простотой и в то же время недоступностью. Стоило ему чуть допустить вольность, она тут же строгим взглядом ставила его на место.
В половине одиннадцатого она, взглянув на часики, вдруг засобиралась домой.
— Я вас провожу, — сказал он.
— Нет, нет, — категорично запротестовала она. — Вы еще потанцуйте. У меня срочные дела.
— Как же так? — Он не отпускал ее руку. — Только познакомились, договаривались встретиться…