Две зеленовато-желтые точки, почти слившиеся друг с другом, направились к отметке цели попутно-пересекающимся курсом. А засветка от гидросамолета взяла курс к острову. Уж не собирается ли этот тихоход преподнести какой-нибудь сюрприз? Вряд ли. Наши истребители в случае чего легко перекроют ему путь к отходу. Тут что-то другое. А разведчик все энергичнее уходит на северо-восток, понемногу уклоняясь западнее, к району, где режет воды авианосец типа «Энтерпрайз».
— Давайте команду на возвращение, — подсказал я штурману наведения.
— Сто пятидесятый и Сто пятьдесят третий, разворот на сто восемьдесят, курс домой!
— Понял. Сто пятидесятый.
— Понял. Сто пятьдесят третий.
И в это время совсем неожиданно почти рядом с засветками от местников появилось еще маленькое пятнышко, движущееся на северо-запад.
— Цель с юго-востока, высота тысяча, скорость восемьсот, удаление… В общем, уже в нашем воздушном пространстве, — доложил штурман наведения. — Вторую пару будем поднимать или эту перенацелим?
— Наводите Дровосекова и Неудачина. Второй паре — тоже готовность.
Вторую пару не имело смысла поднимать по двум причинам: во-первых, Дровосеков и Неудачин уже в боевом настрое, возвращаются обратно, как раз наперерез нарушителю; во-вторых, неизвестно, как еще поведут себя разведчики; да и нет гарантии, что таким же манером не появится еще одна цель. Короче говоря, вторую пару я решил придержать на всякий случай.
Нарушитель перевалил гряду гор и на малой высоте продолжал идти к острову. Куда он пойдет дальше? Скорее всего, повернет над Сахалином на север. И я дал команду Дровосекову и Неудачину взять несколько правее, но не настолько, чтобы в случае ухода нарушителя влево истребители остались бы далеко позади.
По скорости полета и засветке, которая просматривалась еле-еле, было похоже, что это тоже разведчик, в крайнем случае бомбардировщик, тоже оборудованный самой современной шпионской аппаратурой.
Как я и предполагал, нарушитель вышел к центру острова и развернулся на север.
Позвонил командующий. Он находился на КП соседей и был в курсе событий. Предупредил:
— Ракетчиков задействовать не будем. Работает только ваш КП. Постарайтесь вначале посадить нарушителя.
— Топлива маловато, — прикинул я, во что могут обойтись лишние развороты, повторные атаки.
— Понимаю. В общем, действуйте по обстановке. Я на вас надеюсь…
Командующий надеялся. А я, получив указание или рекомендацию, равносильную приказу — «постарайтесь вначале посадить», — встревожился: как? Небо затянуто облаками, ни нарушитель не увидит наши самолеты, если они пройдут даже в десятке метров, ни Дровосеков с Неудачиным — нарушителя. По радио уже пытались связаться с ним — ни на одной из волн шпионы не отвечали.
И все-таки надо было что-то предпринять.
Пока штурман наведения строил маневр для атаки, у меня созрел план: Дровосекова вывести вперед нарушителя, дать несколько очередей трассирующими снарядами и, включив посадочные фары, повести разведчик за собой. Разумеется, насколько позволит видимость. Если нарушитель не подчинится команде, Дровосекову крутым маневром уйти в сторону, а Неудачину завершить атаку.
Так распланировал я…
Но не зря говорят, что человек предполагает, а судьба располагает. И распорядилась она совсем не так, как я задумал.
Летчики-шпионы, видно, отлично знали рельеф местности, и на их самолете была аппаратура, позволяющая все видеть в эту непроглядную ночь в облаках, спустившихся до самой земли. На траверзе большого города, когда штурман наведения стал выводить Дровосекова и Неудачина в хвост нарушителю, засветка цели вдруг пропала.
— Резко снизился и спрятался за горы, — успокоил я занервничавшего было штурмана наведения. — Выводите истребителей вдоль железной дороги. Нарушитель никуда от этой долины не уйдет.
Штурман наведения так и сделал. Истребители Дровосекова и Неудачина вышли вдоль железной дороги с юга на север и изготовились к атаке.
— Ищите цель по курсу, — передал летчикам Пилипенко, севший сам за индикатор обзора.
Прошла минута, другая.
— Сто пятидесятый. Цель не вижу, — доложил Дровосеков.
— Увеличьте скорость, смотрите внимательнее, — спокойно и твердо командовал Пилипенко. Я вспомнил, как он тринадцать лет назад наводил меня. Тогда тоже было нелегко, нарушитель применял помехи. Но не ушел. Не уйдет и теперь.
А экран северного полушария по-прежнему был чист, не считая засветок от местников — гористой местности да барражировавшего севернее гидросамолета.