«Сам я уже вряд ли стану здесь чемпионом, – отдаются вдруг у меня в ушах слова Троицкого, сказанные в Аластаро, – а вот ты ещё можешь за это побороться».
На глазах выступают слёзы, но я моргаю и избавляюсь от них. Поднимаю кулак в ответ и проношусь мимо, преследуя удаляющегося финского парня.
Спасибо, Володя. На твоём месте я поступил бы точно так же.
Снова ложатся под колёса километры ровного асфальта… Кари не становится ближе, но хотя бы не уезжает в горизонт. Ничего. Гонка пока только начинается…
Круге на пятом в утробном жужжании двигателя мне слышатся нехорошие призвуки. Точно агрегат едва сдерживается, чтобы не начать кашлять – подобно простудившемуся человеку, который хочет это скрыть.
Но от меня-то ничего не скроешь.
Плохо дело. Если так дальше продолжится, не догнать мне финна и не видать главного приза как своих ушей.
Что делать? Сбавить темп? Атоев, как я знаю, пропустит вперёд Хуовинена с Исаакяном, но наши расклад знают и обгонят меня, только если я конкретно начну отставать из-за неполадок. Но всё равно мне будет стыдно перед собой за упущенный шанс побороться. Не-ет, не вариант…
Значит, остаётся одно: газовать. Плевать на последствия – надо сделать хоть что-то. Авось получится…
И я прибавляю.
Это езда на грани вылета. Болид на полной скорости влетает в изгиб, ещё до апекса разворачиваясь носом в сторону выхода из поворота, и уже через полсотни метров снова достигает максимальной мощности. В пологой дуге, продолжавшей главную прямую, машина мчится под сто восемьдесят, и я разве что каким-то чудом успеваю среагировать перед следующим поворотом и на пару мгновений убрать ногу с газа.
Как бы там ни было, я за два круга вновь подбираюсь к Кари – и боюсь даже подумать о чём-нибудь постороннем, чтобы не потерять концентрацию.
…А когда я, будучи на дистанции атаки, начинаю первую попытку обгона, происходит непредвиденное.
Дисплей на руле, где отчётливо видна царапина от падения на асфальт, выключается.
Секунда бессловесной паники – и Кари опять отъезжает на два корпуса. А я тупо смотрю вперёд, вцепившись в руль, и не знаю, что делать дальше.
Теперь я не знаю ни своей скорости, ни оборотов двигателя, ни передачи, которая сейчас включена. Впрочем, нет, передачу я помню – шестая, верхняя. А вот остальное – лишь приблизительно оценить, на глазок…
Выходит, пятнадцать кругов надо ехать на чистой интуиции – причём любая ошибка будет стоить мне возможного места впереди Кари.
Плевать, на всё плевать… Нечёткую логику же никто не отменял, вот и посмотрим, насколько она здесь применима.
Отставить цифры – ориентир на ощущения.
Это оказывается сложнее. Несколько раз я цепляю поребрик и чуть не выношусь с трассы прямо в барьер, но уже не удивляюсь тому, что конечности, словно бы управляемые неведомой силой, отлавливают машину буквально в последнюю миллисекунду – и я гоню вперёд, почти не теряя скорости. Точно это узнать, увы, я больше не смогу.
…Десятый круг. Головная боль где-то на втором плане. Всё внимание – на белом болиде передо мной.
Иду на обгон – главный в этом сезоне.
На выходе из бэнкинга сдвигаюсь влево, сравниваюсь передним антикрылом с уровнем заднего у Нико. Сантиметр за сантиметром – вперёд, бок о бок…
Внезапно его «Татуус» виляет на миг в мою сторону… и этого достаточно, чтобы всё пошло кувырком.
Его заднее левое колесо ударяет в моё переднее правое. Толчок несильный, но на скорости за сто пятьдесят – критичный.
Болид бросает влево и закручивает против часовой стрелки.
Вращаясь, будто спиннер, я в каком-то бешеном штопоре лечу по асфальту, оставляя на нём толстый слой резины со своих многострадальных сликов.
Перед дугой меня выкидывает на обочину. Я сижу в кокпите и пытаюсь отдышаться после встряски, в то время как сзади уже накатывают другие…
Если я ничего не предприму сейчас, то всё кончено. Прощай, «евротрёшка» и возможный путь через пару лет в «Формулу-1»; здравствуй, «Формула-Рено» или «-V8» и туманные перспективы.
Придётся, наверное, ехать дор финиша исключительно на двух верхних передачах…
Сильнейшая, невыносимая боль разрывает мой разум. Кажется, я ору, рефлекторно выжимая газ и щёлкая лепестками.
Я что… умираю?
Нет. нет, нет… я справлюсь. Я выдержу. Должен.
Вроде бы…
Три или четыре витка будто в гоне, и я могу, наконец, приоткрыть глаза, чтобы видеть, куда я еду.