Мерный шум автобусного мотора был разорван сухим треском автоматной очереди. По звуку – стреляли слева и чуть позади. Совсем близко.
Но не в нас.
– А?! – встрепенулся и застыл с ошарашенным видом разбуженный выстрелами Игорь. – Что? Кто это?..
Все вокруг также заворочались и загомонили. Один я впал на секунду в какое-то оцепенение, ещё не веря в происходящее и лишь фиксируя слухом звуки происшествия.
Визг шин, словно автомобиль занесло. Вторая, третья очередь – патронов стрелки, видимо, не жалели. И – от этого сильнее всего сжалось сердце – грохот ответной пистолетной пальбы.
Охранники отстреливались, защищая мою семью и прикрывая её отход… куда?
А что, если с другой стороны дороги тоже засада?!
И я сделал единственное, что пришло в тот миг мне в голову.
А именно – вскочил со своего места и крикнул:
– Остановите автобус! Там мои родители! Скорее!!!
Внедорожник замер прямо посреди дороги – с вывернутыми в заносе колёсами, на двух из которых пули пробили резину. Тут и там валялись осколки стёкол, и машинам, проезжавшим мимо, приходилось объезжать опасное место по крайним полосам.
Металл на дверях по левой стороне покрывали бесчисленные отверстия от пуль. Ну и кровь на кожаной обивке сидений, куда же без этого.
Родители сидели прямо на асфальте, прислонившись к неповреждённому борту машины. Отец, в рубашке с разорванным воротом, зажимая рукой бок, по которому расплывался кровоподтёк из-за отражённых предусмотрительно надетым защитным жилетом двух пуль, вполголоса пересказывал мне случившееся. Мама, пристроившись рядом, тихо плакала. На асфальте валялись помятые попаданиями бронежилеты. Около багажника один охранник с перетянутой ногой оказывал другому, лежавшему без сознания, первую помощь вместе с врачом команды и кем-то из инженеров. Третий – с забинтованным плечом – стоял с другого конца и следил за порядком вокруг.
Автобус замер на обочине метрах в ста от места нападения. Часть гонщиков и персонала высыпала наружу и теперь те, кому не нашлось задачи, растерянно наблюдали за происходящим. Оставшиеся в автобусе, надо думать, сгрудились у заднего окна.
– …Чего-то подобного я, наверное, и ожидал, – говорил отец; я примостился сбоку и слушал. Выехали мы с запасом и даже с учётом инцидента на регистрацию должны были попасть, а потому немного времени я мог позволить себе потратить. – После Сочи, когда – помнишь? – ещё в пятницу я вынужден был сорваться обратно… Какое счастье, что с тех пор все постоянно в «брониках» ходят… Когда мы услышали выстрелы, я ни о чём не успел подумать. Просто сгрёб Милену… в следующий миг Антон, – кивок на «пациента», – справился с заносом, мы вылезли из машины и прижались к земле… Парни сработали на совесть: окружая нас, палили в тех негодяев в ответ. Когда в Валеру попали, я выхватил у него «ствол» и сам начал стрелять…
Отец стиснул зубы и, взглянув на сжавшуюся в комок маму, шёпотом выругался. Заметил тех, кто ждал меня, и добавил:
– Иди, Миш. Не беспокойся за меня. Сегодня тебе уже надо быть в Финке. Там ты на время гонок будешь в безопасности… Мне придётся остаться. В конце концов, я отчасти в ответе и за своих людей, и вообще за произошедшее. А Милену я с тобой отправлю… Хорошо, что у нас чисто случайно оказались две запаски, – бледно улыбнулся он, когда охранник, до этого за всем наблюдавший, с домкратом ушёл за машину. – Сможем эту колымагу назад отправить, а взамен другую пригоним по-быстрому… Ну всё, иди.
Только я направился назад, ко мне подбежали сокомандники и, будто создав вокруг нерушимую стену, вместе пошли со мной к автобусу. Всё – молча.
Кто-то протянул мне руку, я ухватился за неё и крепко сжал.
Мы не нуждались в словах. Всё было понятно и так.
Вечер того же дня, Аластаро (Финляндия)
Казалось, я и не переносился на сотни километров к северу: над трассой так же, как и в Москве, ярко светило солнце. Пекло по-летнему; глядя по сторонам, я видел себя словно посреди чистого поля, пусть и окружённого лесом. Разве что тени кое-где стали достаточно длинными, чтобы я мог пройти сквозь них с головой. По крайней мере, я думал, что это хотя бы отчасти поможет. А то за сегодня уже дважды анальгином закидывался, но полностью боль так и не ушла. Зараза…
Ладно, всё же пока что мне не ехать. А когда придёт время, – посмотрим. Надеюсь, выдержу.
Мы с Игорем неторопливо шли по гоночному треку, совершая что-то вроде его натурного предпросмотра. Как впереди, так и позади нас прохаживались другие гонщики вместе с инженерами: поглядеть на трассу вживую до начала заездов хотелось каждому. «Гоночный дозор, всем выйти с пит-лейна», – подумалось мне, и я через силу усмехнулся. Игорь, похоже, этого не заметил.