Я сидел у окна, во влажном кое-где от безалкогольного шампанского комбинезоне, и устало поглядывал на проплывающие мимо лесные пейзажи. Прошедшая гонка непредвиденно сильно вымотала меня; к тому же, я всё острее чувствовал знакомое давление в черепе.
Опять не вышло побороться за победу. На старте вперёд резко проскочил Ахмед, а я оказался один на один с Кари. С ним-то я и бодался на протяжении всего заезда. Причём это серьёзно замедляло нас по сравнению с тем, как мы могли бы гнать, так что в один прекрасный миг в районе тринадцатого круга нас обоих пристроившийся за нами Нюлунд.
Он-то и получил заветные двадцать пять очков, после того как пересёк черту вслед за британцем. Я довольствовался восемнадцатью: удалось кое-как удержать Кари позади и отыграть у него на финише пару десятых. Лучший круг показал Атоев, который закончил гонку шестым.
Если учитывать поул Нико, то от него в текущей таблице первенства я отставал ровно на пятьдесят очков. Солидный гандикап, особенно за каких-то восемь заездов до конца сезона.
Буду отыгрывать по два-три очка за раз – завершу чемпионат в лучшем случае третьим, а финн выиграет триста пятьдесят тысяч евро и почти гарантированный билет в «евротрёшку».
Я знал, что могу победить Нико. Просто знал, и всё тут. Но каждый раз что-то мешало доехать до желанного первого места, которое по стоимости в баллах значительно превосходило остальные.
Между тем часики, образно говоря, тикали. До финального раунда всего месяц. И если не произойдёт чуда, то уже после Москвы Кари сможет при удачном для него стечении обстоятельств досрочно оформить титул.
Своей же задачей я считал ему в этом помешать.
Да, гонки – эгоистичный спорт. Часто ради победы люди готовы на любую подлость. Я, напротив, видел особую доблесть в том, чтобы выиграть честно.
Точнее, не нарушая правила. Моральная сторона игры не так важна – это, в частности, показала первая московская гонка, в которой я агрессивно прижал Атоева к внешнему поребрику.
Но время у меня пока было. А значит, и шансы.
Лайма, кстати, сидела в том же автобусе, но сзади.
После финиша она взяла короткие интервью у первой четвёрки в протоколе. Энаам и Никлас просто радовались наконец-то завоёванным высоким местам, я, в отличие от них, сдержанно рассказал о борьбе с Нико и привёл немного технических деталей, отчего заработал предостерегающий взгляд инженера: дескать, ты что, хочешь выболтать все наши тактические секреты?
Нико выступил неожиданно резко: упомянул моё с ним принципиальное соперничество, намекнул, что дальше будет рисковать на грани фола, чтобы не дать мне его обойти.
Интересная, признаться, получилась беседа.
Однако, когда мы приехали в гостиницу, я больше не думал о гонках ни в каком виде. Мне хотелось залезть под душ, сменить форменный комбез на что-то цивильное, закинуть в себя ужин с таблеткой анальгина в придачу и завалиться на боковую.
Пусть даже я пропустил бы всегдашний «разбор полётов»… и возможность лишнюю пару минут поболтать с Лаймой. Та, оказывается, жила лишь этажом выше.
Была в юной журналистке некая загадка. И я решил для себя, что однажды её обязательно разгадаю.
В это же время, Москва
Следователь Костров сидел в своём кабинете и задумчиво просматривал на быстрой перемотке видеозаписи с камеры, ближайшей к месту недавнего взрыва.
Дело принимало скверный оборот. Погибли не только обвиняемые, но и сотрудники органов, и спустить это на тормозах никто не имел права.
Но зацепок пока не было. Поиски по горячим следам ничего не дали. У Кострова так и чесались руки вызвать Формана на допрос и упрятать до суда под арест, но, по сообщениям «наружки», последние несколько дней, как бизнесмена выпустили, тот безвылазно сидел дома. И ни один известный следствию телефон Формана не проявлял активности. Ни входящих, ни исходящих. Так что даже приказ подготовить операцию и взорвать автозак бизнесмен, после того как вышел из машины у своего особняка, отдать не мог.
А о чём внутри джипа шла речь, выяснять было муторно и долго.
Тяжело вздохнув от бессилия, следователь наугад стал переключать на компьютере виды с различных камер на дорогах, ведущих к месту преступления.
Вдруг глаза за что-то зацепились. Костров остановил перемотку и ещё раз вгляделся в изображение.
Это была дорога, с которой автозак свернул, удаляясь от столицы. Но ответвлений там на самом деле имелось два. Спешно открыв на смартфоне автомобильную карту области, Костров обнаружил, что обе эти второстепенные дороги вели к маленькому городку в нескольких километрах за местом взрыва.