Иллая не стала скрывать удивление, детективу даже показалось, что он впервые застал ее врасплох.
— Даже так? — произнесла она задумчиво. — Я польщена интересом к своей скромной персоне.
— Но это только для пользы следствия, — произнес Ален тоном, в котором отчетливо слышались нотки оправдания.
— Ну конечно, а как же иначе. — Иллая звонко рассмеялась. — Прости, я вся внимание.
— Я знаю, что ты не считаешь себя психологом и тем более не связана с полицейскими делами. Но я увидел, что лет пять назад ты писала статью о влиянии травм детства на развитие преступных наклонностей, ну или что-то в этом роде.
— Да, что-то в этом роде, — подтрунила девушка.
— Ну и вот, я хотел спросить, не согласишься ли ты помочь в этом расследовании?
— Я? — удивилась она.
— Ну, если, конечно, у тебя есть немного времени и желания. Нет. Не желания, какое тут может быть желание. Скорее, возможность помочь мне.
— Время всегда можно найти, Ален, только не понимаю, чем я могу тебе помочь?
— Например, составить психологический портрет преступника.
— Прости, Ален, но это не по моей части. Одна из главных истин: «Не навреди», и она очень подходит к этой ситуации. Я не берусь делать то, в чем не специалист.
— Но, может, ты увидела бы то, чего не вижу я? Это, конечно, против правил, но я хотел бы просто выслушать твое мнение, если оно у тебя появится, после того как ты выслушаешь подробности. Я не прошу тебя делать ничего из того, чего бы ты не хотела или не могла. Просто мнение со стороны, мнение специалиста.
— Мнение мозгоправа, ты это имел в виду?
— Ну не совсем мозгоправа. — Он улыбнулся.
Иллая посмотрела на детектива, потом — на стол, на руки Алена, сжимающие почти пустой стакан воды, и сказала:
— Хорошо, я постараюсь. Смена обстановки мне тоже не повредит. Но еще раз повторюсь, я не могу ничего обещать. Ты должен это понимать. Никаких гарантий.
— Я понимаю.
— Вот и хорошо.
Она посмотрела на свои часы, чуть поджала губы и извиняющимся тоном добавила:
— Мне уже пора, через час у меня консультация.
— Да, да, конечно, спасибо тебе, Иллая. Скажи, когда мы сможем встретиться в следующий раз?
— Ты имеешь в виду профессиональную консультацию или встречу за чашечкой кофе?
— И то, и другое.
— Ален, тебе пора научиться выбирать. — Она улыбнулась. — Давай так, я заеду во вторник вечером в участок и посмотрю, чем могу тебе помочь. А насчет чашечки кофе договоримся позже. Тебя это устроит?
— Да, спасибо еще раз. И до вторника.
Она встала, шепнула «до вторника» и выскользнула из кафе. А Расмус откинулся на спинку кресла, пытаясь снять напряжение, в котором пребывал все время встречи. Он провел ладонями по горящему лицу, взъерошил волосы, сцепил руки в замок и поставил на них подбородок. Ему одновременно хотелось танцевать от переполнявшей его энергии и злиться при мысли, что он навсегда попал в ее плен. Он хотел бы остаться все тем же детективом Аленом Расмусом, которым был последние десять лет, — строгим, неэмоциональным, хмурым, эгоистичным. Но что он мог изменить? Как мог отгородиться от постоянных мыслей о ней, которые вызывали волнение и жажду, от которых потели ладони и напрягалась спина?
Он усмехнулся, вспомнив, что совсем недавно сам мечтал, чтобы появилась причина не задерживаться на работе, и вот кто-то невидимый услышал его и исполнил просьбу. Встряхнув головой, детектив расплатился за кофе и побрел не спеша в Управление.
Остаток выходного дня Ален провел в своем кабинете, просматривая базу данных преступлений, но никаких схожих случаев так и не обнаружил.
Глава 13
Утром в воскресенье его разбудил разрывающийся от звона телефон.
— Алло, — сонным голосом пробурчал Ален.
— Доброе утро, сын. Ты что, заболел?
Ален откинулся на подушку, включил громкую связь и, положив рядом телефон, закрыл глаза.
— Нет, папа, я просто еще сплю.
— Ален, уже восемь утра, а ты все еще в постели? Собирайся и приезжай.
Детектив поморщился, размял шею, хотел уже сказать, что не сможет, что занят на работе, но в голове зазвучал настойчивый голос Иллаи, и он неохотно произнес:
— Встаю, встаю. Через пару часов буду у тебя.
— Вот и отлично, сынок. Сегодня я научу тебя настоящей мужской работе. — Громкий смех отца зазвучал в комнате.
Через несколько часов Ален уже был на ферме у отца. Ферма Марта Расмуса представляла собой участок земли в тридцать соток, на котором располагались небольшой бревенчатый дом, несколько теплиц, старый сарай и большой гараж-мастерская, где отец то копался в старом мотоцикле, то мастерил мебель для дома или всякие приспособления для теплиц и сада. Одинокая жизнь пенсионера на большом плодородном участке земли кардинально изменила жизнь Марта и его самого. Приезжая к отцу, Ален каждый раз поражался произошедшим в нем переменам. Однажды он даже спросил, куда подевался настоящий Март Расмус. Может, его похитили пришельцы? Отец, усмехаясь, ответил, что все может быть.