— Постараюсь. Спасибо тебе, Иллая. Ты мне очень помогла.
— Да? Я бы так не сказала. Я не судебный психолог и не работаю с преступниками. Чем же я тебе помогла?
— Свежим взглядом. И я хотел бы тебя отблагодарить и пригласить на ужин.
— Ах вот она, твоя главная цель! — ее звонкий голос разнесся по маленькому кабинету. — Детектив, на будущее, ты можешь приглашать меня на ужин и просто так.
Ален согласно кивнул.
— Предлагаю в субботу, заодно отвлечемся от работы.
— Я обещал отцу помочь в доме, но если ты не против компании двух мужчин семейства Расмус, то я приглашаю тебя на ферму. Отец выращивает прекрасные овощи и кресс-салат.
На ее лице промелькнуло сомнение, в глазах словно вспыхнула искорка страха, она несколько раз моргнула, потом улыбнулась и сказала:
— Даже не знаю, ты уверен в своем приглашении? Звать в гости к отцу без его согласия как-то неправильно.
— Он заранее согласен, поверь мне. Это мне надо переживать, как бы этот джентльмен не приударил за тобой и не составил мне конкуренцию.
Иллая внимательно посмотрела на Расмуса. От ее взгляда по всему его телу прошла волна жара, в горле резко пересохло, пульс участился и все его тело словно запульсировало в одном ритме.
— Хорошо, приглашение принято.
Глава 16
На следующий день детектив провел мозговой штурм с группой. Они придумали десятки разных мотивов, прикинув процент вероятности каждого, и выделили несколько самых популярных версий. Расмус предложил каждому члену команды выбрать по версии и подумать, что требуется, чтобы подтвердить или опровергнуть ее. Агнес выбрала предположение «мафия», Том — «шантаж», Роберт — «ревность», а Чак предпочел «случайное убийство». Сам Ален взял версию «маньяк, игра» и, заварив себе огромную чашку черного чая, поудобнее устроился в кресле и погрузился в архив преступлений всей страны. На этот раз он убрал фильтр по местности, откорректировал фильтр по периоду, установив его в десять лет, и стал просматривать самые жестокие убийства.
Им ничего не известно. Эта дотошная детективша задавала вопросы и смотрела так, будто все знает. Хотела поймать меня, но я-то хитрее. У них ничего нет и не может быть. А этот второй детективишка! Как бы я хотел сказать ему, что он — ничтожество, серая крыса, которая копошится в отходах нашего мира, думая, что все у него под контролем. Но ему ума не хватит посмотреть наверх, на то, что происходит выше его уровня. В мире живут не только крысы, есть еще волки, которые едят таких, как он.
Он схватил коробку с таблетками, которые прописал очередной психиатр и бросил ее в мусор.
Я больше не буду слабым и вялым. Я не овощ, я — волк, который вышел на охоту. Если бы еще не эта, как ее там… Линда. Это она виновата, мерзкая лгунья. Все они такие. Лгут, лгут, лгут. А я был готов на все. Я собирался отдать ей все. Все. Но нет, опять обман. Ее виноватый взгляд и пьяный голосок: «Я могу все исправить». И вот чего она добилась! Лгунья!
Мне-то что надо было? Всего ничего. Вживую увидеть, удовлетвориться, прочувствовать.
Они это каждый день делают, наслаждаются. А я только смотрю, смотрю и смотрю. Хватит!
Он схватился за голову и потянул себя за редкие волосы. Виски давило от переполнявшего его гнева и ненависти.
Теперь эти детективы от меня не отстанут, они будут преследовать меня, следить. Указывать, что мне делать. Ну уж нет! Я им не позволю. Нет у них права меня останавливать. Они считают, что они — закон. Но они ошибаются. Я — в своей жизни закон. Начну все сначала.
Его руки до сих пор тряслись, хотя он уже был дома. Он достал из холодильника прохладную бутылку пива, открыл ее с третий попытки и сделал несколько глотков. Вспомнил надменную улыбку детектива, его чуть прищуренные глаза, этот омерзительный взгляд, и в нем снова всколыхнулся гнев. Он со всего маха стукнул по столу.
Они думают, я такой трусливый, мелкий человечишка, что мной можно помыкать?! О нет, господа детективы. Я столько лет собирал их, заботился, хранил. Я не могу их уничтожить, они мои и только мои. Один раз я уже позволил, но больше этого не повторится.
Он вспомнил пощечины и крики своей несостоявшейся жены. Как она металась по комнате много лет назад, как разбрасывала его вещи. Потом хлопнула дверь, опустела квартира и она исчезла из его жизни навсегда. А он вместо жалости и сожаления чувствовал только облегчение. Он не пошел за ней, не стал переубеждать, а только улыбался самому себе. Он сам будет руководить своей судьбой, он — хозяин. Теперь ему не нужно скрываться, притворяться, жить чужой жизнью.