— Давай поищем грибы или какие-то ягоды? Или, может, остались фрукты в заброшенном саду?
— Будем искать, — со вздохом ответила сестра.
— Сейчас бы яблок или персиков, ну или слив, — вырвалось у меня жалобное бормотание.
Сестра не любила нытья, и мне не хотелось ее расстраивать. Но все немногочисленные деревья, которые росли поблизости, мы уже обчистили, съели даже зеленые кислые яблоки. Как-то попытались пожарить на костре зеленые сливы, было весело, но не очень вкусно, скорее даже, несъедобно. Грибы на костре — куда вкуснее. Но постоянное неумолимое солнце этого лета и весенние проливные дожди лишили нас обычного урожая, на который мы рассчитывали и в этом году.
Добрались до сада и заново обошли деревья, но нашли всего пару мелких яблок на земле, уже принадлежащих насекомым. Нас это не смущало, и мы покусали еще целые места. Но, скажу честно, от голода это не спасло, только раздразнило желудки. Я и сейчас помню то навязчивое, болезненное ощущение голода, когда тошнота и слабость накатывают волнами, когда ты можно на все пойти ради еды. Буквально все.
— Что будем делать?
Она с грустью пожала плечами и присела на корягу, положив лицо на свои тонкие кулачки. Потом подняла голову, и ее ясные глаза смотрели в меня, в мою душу, пытаясь найти ответ. В то время она была такая… растерянная, но при этом сильная.
— Как думаешь, малыш, — сказала она вдруг. — Если мы отправимся в путешествие, ты сможешь долго-долго идти? Нам придется пройти километра три-четыре, а может, и все пять только в одну сторону, а потом еще обратно.
— Конечно, — вырвалось у меня. — Я же не ребенок! — Мои бледные впалые щеки раздулись от гордости.
Хотя мне нравилось, когда она звала меня малышом, своим малышом.
Она взяла меня за руку, и мы пошли сначала к дороге, а потом по пролеску вдоль нее. Шли долго, ноги болели и саднили, мы были босиком. Мне дважды в ногу впивались толстые занозы, и приходилось останавливаться. Сестра проводила операции по их извлечению, после чего мы продолжали наш путь. Перешли по мосту через реку и опять свернули в пролесок. Шли, сворачивали, отдыхали недолго и вновь шли. Через какое-то время настроение у меня испортилось, эта затея уже не казалась прекрасным и волшебным путешествием. В животе постоянно бурчало, во рту скопилась кислая слюна, тошнота от голода и невыносимой жары накатывала все чаще, а силы и желание идти испарились.
— Куда мы идем, Си? Я больше не могу.
— Да, малыш, я тоже. Но уже скоро. Мы идем на свалку.
— Свалку?
— Да, — грустно ответила она. — Это место, куда привозят вещи, которые уже никому не нужны. Люди в городе выкидывают всякую всячину, и еду тоже. Может, мы там что-то и найдем.
— Выкидывают? Они что, дураки, выкидывать еду? — вырвалось у меня.
Она только пожала плечами.
— У них ее много, не то что у нас.
Мы пошли дальше, но вопросы так и сыпались из меня.
— А почему у них много еды?
— Они покупают еду в магазинах, у них ее слишком много, больше, чем они успевают съесть. И через какое-то время еду выкидывают и вновь идут в магазин. Так принято в городе.
— Ох, как жаль, что мы не живем в этом городе.
Уже года три или четыре родители не брали нас с собой, когда шли в магазин за самым необходимым. А о прошлых походах по магазинам мне изредка рассказывала сестра, из моей памяти эти воспоминания испарились бесследно. Иногда, лежа в кровати темным вечером, когда желудки наши урчали от голода, а ноги и руки мерзли под тонким одеялом, она рассказывала, как раньше мы с родителями ездили в большой гипермаркет и закупали продукты на целый месяц. Мы с ней сидели в тележке, полной продуктов, а мама катила нас по магазину и разрешала выбрать что-то сладкое. Тонкий голосок сестры казался пропитанным волшебством, ее воспоминания напоминали чудесные сказки, под которые сон приходил быстро и уносил в удивительный мир изобилия.
— А зачем они покупают много еды?
— Я не знаю, малыш.
— А почему мы не покупаем еду в магазине?
— Зачем ты задаешь эти глупые вопросы? — рассердилась она.
— Почему они глупые? Мои вопросы не глупые.
Мне было слишком мало лет, чтобы понять ее.
— Потому что ты прекрасно знаешь, что у нас нет денег на магазины, — резко сказала сестра и остановилась.