Сотни ног выбили на пустыре возле киоска всю траву. Вдавленные в землю ромашки тускло смотрели в небо своими бельмами..
Возле киоска случилась ссора.
— Да стоял я здесь! Честное слово, стоял! Я за кирпичами ходил. Мне к окошку без них не дотянуться, — оправдывался худенький четвероклассник, как жевательную резинку, растягивая слова.
Волшебник глянул на мальчишку и улыбнулся.
— Мотай, мотай отсюда! — хором возмущались восьмиклассники.
— Кто там? — заинтересовался конец очереди.
— Ихтиозавр приплелся! Сейчас опять будет оригинальностью своей давить!
— Ихтиозавр! Ты еще копошишься? Тебе ведь когда сказано было, чудаки давным-давно вымерли. Не в моде они сейчас.
— Гоните его в шею! Время только тянет!
— Тише! — вдруг впервые за весь день крикнул волшебник и тихо спросил: — Что тебе, мальчик?
«Ихтиозавр» поставил на землю кирпичи и взгромоздился на них. Тонкая шея и большая голова возникли над прилавком. У мальчишки был неправильный прикус, и верхняя челюсть выпячивалась немного вперед. Вдобавок зрачки его чертовски огромных глаз не отличались однотонностью: левый зеленел, как у кошки, а правый, как море, светился синькой.
— Чего тебе? — ласково повторил волшебник.
— Мне… надо… большую… и красивую… радугу!
Ни одно желание волшебник не выполнял с такой готовностью. Он взмахнул рукавом, но мальчишка остановил его.
— Но мне надо не простую радугу! Ее я и так дождусь. А можно ночную радугу?
Волшебник закрыл глаза. Наверное, пытался представить себе радугу в ночи.
Потом сказал:
— Подожди! Я сейчас.
Он вытащил из-под прилавка лист бумаги, нацарапал на нем: «Ушел смотреть ночную радугу. Наверное, не вернусь». Прикрепил лист к витрине и вышел из киоска.
И они неторопливо побрели по Овечьей улице. Неторопливо — потому что фиолетовый хитон с черными блестками путался под ногами волшебника и не давал спешить. Они уходили, и сумерки сгущались за их спинами.
Скоро стало темно, как ночью. Небо покрылось сыпью белых звезд. И тогда в высоте вспыхнула радуга. От горизонта до горизонта! Она была такой сочной и такой живой, что многие люди на земле подняли к небу головы.
…Когда же ночь растаяла, в посветлевшем небе еще долго висели разноцветные обрывки радуги.