Уж полночь близилась, когда на освещенную луной дворовую проталинку выскочила молодая девушка. Выпорхнув под серебряные лучи, она сама на миг стала тем самым лунным светом - настолько она была утонченна и нежна. Юность вспыхивала в каждом ее движении, в каждом текучем жесте дивного девичьего тела, которое лучилось любовью. Причина ее «побега» из мрачного здания скупо топталась рядом. Писчий из ратуши - совсем юный паренек с пылающими даже в мертвенном свете Селены щеками, нетерпеливо дожидался свою возлюбленную у столба, подле входа в амбар. Скрываясь во тьме падающей тени от него, он считал, что ему удалось стать невидимкой. Может быть, но вот я, стоя за его спиной в той же тени, ни разу не обнаружил себя за ту четверть часа, что он здесь топчется. Причем, я почти ни разу не воспользовался «стелсом». Так что абсолютный невидимка тут - я! А девчушка сбежала с крыльца, радостно улыбаясь своему суженому, все свое внимание уделяя лишь только ему. А над крыльцом медленно сдвигалась незапертая дверь... И дверь-то в этот момент была предметом моего внимания...
Ну что же, пора выходить на сцену. Достав клинки, я незамедлительно погрузил их в мягкие соединительные ткани, что скрепляли между собой ребра «милого Ромео». Параллельно я сурово потребовал от обоих колюще-режущих «супругов» на то, чтобы они не использовали свою основную способность. Ага, щас! Так они меня и послушались!
«Ромео» лопнул.
Прямо в лицо своей «Джульетте», на которой в непередаваемой гамме чувств вспыхнули ее почти фиолетовые глаза. Страх и боль навсегда разбитого сердца промелькнули на ослепительной фарфоровой коже, покрытой частицами ее возлюбленного, и побитой отлетевшими пуговицами с его «камзола», а затем... я избавил ее от этой самой боли: врезавшийся в шейную впадинку Скар, наконец, смешал кровь обоих влюбленных и оборвал застывший крик вместе с похолодевшей жизнью.
Все это произошло быстро и в полной тишине. Я также бесшумно рванул через двор и просунул кончики пальцев в уменьшающееся пространство между замком и косяком, на последнем сантиметре задержав дверное полотно. Всё, вошел. Она - лежала...
В пустом и тихом коридоре первого этажа было... пусто и тихо, но под потолком горели свечи, что все равно заставило меня включить невидимость. С клинками наготове я двинулся к цели. Ею на данном этапе разработанного Альбиной плана являлась одна особая особа, которая была максимально приближена к своему хозяину - Мардетта - дриада из Светлого леса, ставшая на путь служения Тьме. Она являлась подручной Вихара и участвовала практически во всех его проделках. Но не это привлекало меня в ней. У нее был ключ. Ключ от той самой комнаты, в которую мне нужно было всенепременно попасть. Трудность заключалась в другом: что, если хозяин и подручная находятся сейчас в одной комнате?
Но мои опасения не оправдались, и черную дриаду я нашел именно там, где и рассчитывал - в своем дивном саду. Участок леса рос прямо внутри дома, что указывало на то, что Вихар очень трепетно относится к своей НПС-помощнице, раз пошел на такую трату редких ресурсов, позволяющих сохранить уголок волшебного леса на неподходящей для него территории. Рядовой лес хоть в бане вырастить можно, но в простом лесу дриады не живут. По крайней мере, хорошо не живут - так-то им любое дерево - дом, но именно колдовские леса напитывают дриад полной Силой. Поэтому наличие части такого ареала внутри городского дома говорило о многом, в том числе и о том, что данный дом - постоянное место жительства чародея, а значит, воевать с ним на этой территории не может никто.
Вся беда в том, что я не «никто». Альбина, пусть и не с первого раза, но довольно подробно разъяснила мне, кто я есть на самом деле. Я - убийца, класса «разбойник», и для меня нет большой разницы, где вести боевые действия. Мое преимущество - незаметность, причем, незаметность во всем: если другой маг или воин, или еще какой-нибудь персонаж могут накинуть на себя заклятие невидимости, то в родной цитадели другого мага его все равно засекут и вывернут в эфир кишками наружу. Особенностью же моего класса являлось то, что невидимость у меня носила естественный характер, выявить которую тоже можно, но сложно, ведь для этого требуется совсем иной подход к обеспечению безопасности. Впрочем, Вихар наверняка имеет и такие системы безопасности, которые выявят убийцу куда более высокой ступени, нежели моя шестидесятая. Я же, предполагая все это, по-прежнему, как всякий русский, уповал на одну из волшебных мантр, воспевающей непредателя бога и голодную свинью.