Все направились к выходу, из глаз моих тихо текли слезы, Матушка стала поперек дороги, препятствуя моему выходу и крепко обняла меня, я прижалась к ее виску: «Кто, кто тебя обижает?»
– Никто, Матушка, – задыхаясь от слез говорила я – все, все хорошо.
– У-ух – и погрозила кому-то невидимому кулаком, чуть-чуть отодвинула меня руками и поцеловала в плечо.
На Липу нападал сосед-безбожник, часто ее обижал, но она терпела, а однажды сказала: «Смотри, болеть будешь», и вскоре он заболел – его парализовало.
Часто, гуляя, я проходила мимо ее дома и она говорила мне что считала нужным, а я все передавала своей крестной. При очередной встрече Матушка с огорода кричит мне: «Цы-ы-ц!». Евдокия Петровна заболела, врачи прописали уколы или делать операцию. Липа кричит: «Не делай, не слушай!» Но никто не услышал ее голоса, да и не понял ее слов. Курс лечения провели, но у Е. П. перекосилось лицо.
Один человек, приходивший к Матушке, долго не мог устроиться на работу. Она сказала к кому обратиться и его приняли. Он потом иначе как «Мамочка» ее не называл.
Матушка знала, когда Евдокия Петровна с бабулей говорили о ней, обсуждая и осуждая ее. После этого она с ними не разговаривала и ходила надутой.
В церкви на Демиевке часто кричала без видимой для нас причины, на все деньги, которые ей давали люди, покупала самые большие свечи и ставила всем иконам. Говорила: «Мне сказано ходить в эту церковь, а то ее закроют».
Бесы часто прятали ее вещи и она бегала по огороду и кричала: «Дед, дед, отдай». На спине носила большой деревянный брус.
Я долго не могла избавиться от одного греха и каждый раз, возвращаясь из Флоровского, я видела Липу на остановке, но она не садилась в мой троллейбус. А в тот день, когда я превозмогла себя и покаялась, она вошла именно в тот троллейбус, где сидела я. Бабуля рассказывала, что приходили к Липе бандиты, желая ее ограбить и сильно ее напугали.
О Матушкиной кончине я не знала и на похоронах не присутствовала и очень скорблю, что не отдала ей последнего целования.
Бадьянова Елена. Светильник Голосеевского леса
Когда чудо рядом, его, словно, не замечаешь. Кажется, так и должно все быть, и будет бесконечна радость общения с человеком, в присутствии которого вспоминаются Соломоновы слова: Стезя праведных, как светило лучезарное, которое более светлеет до полного дня…». Действительно, хотелось, чтобы матушка Алипия была всегда, чтобы свет ее глаз и тепло молитвы согревало нас, поддерживая в трудные минуты. Думалось: есть ЧЕЛОВЕК, к которому можно прийти и ничего не говорить о том, что на душе: она видит и слышит каждое сердце, утешит и вразумит.
Матушка Алипия – светильник Голосеевского леса, освещающий дорожки, ведущие к ней. Многие приходили к ее порогу, но не каждый становился ее чадом, которого она согревала и на расстоянии.
Щедрость стола ее – открыта людям, приходящих к Матушке с душевным теплом и трепетом. Видела она в каждом не внешнего, а внутреннего человека. А какой добрый обычай был у нее: благословлять уходящих хлебом.
Светлая, немного детская, мудрая улыбка осталась в моей душе навсегда. Всего не опишешь, связанного с ее именем. Но особенно мне запомнилось то время (1983-1984 гг.), когда, будучи студенткой, мне угрожали исключением из вуза за мои стихи, которыми заинтересовался первый отдел КГБ.