Домой мы шли уже совсем в другом настроении – исчезла угнетающая тоска, появилась легкость в движениях, ум начал воспринимать что-то новое, большое, но еще не понятное и такое важное в жизни.
Эта первая моя встреча с матушкой Алипией имела для меня огромное значение во всем моем отношении к себе, окружающим меня детям, которых я часто ненавидела и готова была их лупить, гнать и вообще убивать. А этот маленький, хрупкий гигант, в детской меховой шапочке, сказал мне, что этих детей я должна любить, как своих. Теперь я шла к детям совсем другим человеком, мне они стали дороги, я знала все их беды и радости, они потянулись ко мне и я стала их любить. Эту любовь к детям я попыталась сохранить на все последующие годы своего учительства. И теперь, уже находясь на пенсии, меня попросили заменить уехавшего на месяц коллегу. Я с радостью согласилась, потому что меня ожидали те, кому я столько лет отдавала свое сердце. Напутствовала меня на этот нелегкий учительский труд незабвенная наша матушка Алипия.
Над моим письменным столом висят фотографии Матушки и часто, глядя на них задумываюсь: а, что было бы, если бы не произошла наша встреча, могла ли бы я сформироваться как учитель и как личность вообще?
Тогдашние первоклашки, а теперь подростки и выпускники встретили меня с такой искренней радостью, что я поняла: доброе семя, всеянное в пустую озлобленную душу, проросло в ней, дало свой плод и преобразило ее на всю оставшуюся жизнь.
Меня всегда удивляло с какой скоростью матушка Алипия отвечала на наши мысли. Однажды, ранней весной, я очень хотела Матушке помочь чем-нибудь: откинуть ли снег, принести воды или дров, убрать в келий или предложить постирать белье. Матушка глянула на меня и сказала: «Чистый я, всю зиму не мылся и не стирался, а совсем чистый». Подняла свою юбочку и показала свою белоснежную полотняную рубашечку. А ведь она сама носила дрова, топила печку, выносила золу, убирала в келий, варила кушать и при этом одежда ее оставалась чистой. Воистину, никакая грязь к Матушке не прикасалась.
Как-то раз, благословляя меня хлебом, сказала: «Будут отнимать, а ты не давай». Как всегда, слова этой мудрости были непонятны и постепенно забылись. И только когда у меня на работе начались большие неприятности, грозившие мне потерей работы, истощили меня физически и нервно, и казалось, что уже все кончено, неожиданно, как колокол в сердце прозвучали матушкины слова: «…будут отнимать, а ты не давай!» И этот набат влил в меня такие силы, что я в миг окрепла духом, стала смелой и дерзкой, подняла голову и стала бороться за то, чтобы не отнимали. И не отняли!
Дивная наша Матушка! Предупредила, а потом и защитила от больших бед. Не будь мы укреплены ее могучей, дерзновенной молитвой ко Господу, вряд ли бы перенесли все искушения.
Был февраль. Возвращаясь с работы на Крещатике я увидела Матушку. Она медленно шла в красивой шубке и своей шапочке, с палочкой, в руке несла пустую холщовую сумочку. От неожиданной встречи я не знала, что ей сказать, а предложила помочь перейти через подземный переход
– Не надо, я сам.
– А вы знаете куда идти?
– Знаю.
– А на какой троллейбус надо садиться, чтобы попасть домой?
– Знаю, – и внимательно, как-то очень нежно посмотрела на меня и сказала: «Вот ходил и ничего не купил» – подняла и показала мне пустую сумочку. Через 2 месяца был Чернобыль. Не Матушкиными ли молитвами ветер, после взрыва, отнес на север радиационное облако от Киева?
Матушки уже с нами не было, когда поменяли деньги и все стало дорого. В магазин мы заходим, но ничего не покупаем, кроме хлеба и сахара и то по талонам.
Однажды, возвращаясь из церкви, мы, несколько человек, сопровождали Матушку домой. Кажется была Троица. Недалеко от Матушкиного домика тракторами выкорчевывали лес. Рев и гул стояли неимоверные. Матушка остановилась, ударила посохом о землю, и, глядя в сторону ревущей техники, твердо сказала: «Не робите, сегодня не робите!» И снова медленно продолжала свой путь. О, как я была глупа! Я подумала, ну кто в этом страшном грохоте может услышать голос Матушки и кто послушает ее требование прекратить работу в праздник, когда за это еще и вдвойне платят? Возвращаясь по этой же дороге через 1,5-2 часа мы увидели, что все трактора стоят, кто-то просто лежал на траве, кто-то ковырялся в моторе, а в лесу была полная тишина. Голос Матушки был услышан!
Как-то приходим мы к Матушке, а люди, сидевшие в садике, спрашивают нас: «Вы принесли курочкам пшено?» Мы удивленно переглянулись, отвечаем: «Да принесли». Прихожане говорят: «Мы еще час назад просили у Матушки благословения сесть за стол, но она сказала: «Вот идут и курочкам пшено несут»». Я глянула на часы. Действительно, час тому назад мы были в магазине и решали покупать ли пшено для курочек, а Матушка уже знала, что мы его принесем. Дивен Бог во Святых Своих!