У одних людей я приобрела необходимую мне вещь, но она оказалась испорченной. Когда я обратилась с просьбой принять ее обратно, то меня обидели, осмеяли, осудили, что я сама ее испортила и несу назад. Ну что будешь делать, потерпела да и успокоилась.
Прошло года два. Однажды, летом, сижу я у домика Матушки и приехали эти люди на машине шумной, веселой компанией. Я стала размышлять, что мне делать. Оставаться и сидеть с ними за одним столом – это было не в моих силах, не такая я смиренная и решила завернуть за домик, и через лес уйти незамеченной. Но в этот момент, я даже не заметила откуда, пришла Матушка и стала на пути уже входивших в калитку моих обидчиков: «А-а-а, обманывать! А-аа, лгать, а-а-а, людей обижать! Не принимаю, уезжайте, ничего от вас не приму!» Люди, смущенные таким приемом, уехали, а я продолжала сидеть, низко наклонив голову. Когда Матушка проходила мимо меня, мне захотелось встать перед ней на колени, но она, положив руку мне на плечо сказала: «Сиди-и-и!» Не знаю, поняли эти люди за что матушка их не приняла, а хотелось бы.
И еще однажды это слово «сиди» Матушка повторила мне. Все присутствующие чем-либо занимались: кто пищу приготовлял, кто в огороде трудился, кто ремонтировал что-то, а я, как и в большинстве случаев, сидела на досточке у дверей келий, не принимая участия в общем труде. От этого я чувствовала себя неловко, не зная куда приложить свои руки. Я обратилась к Матушке, она как раз проходила мимо меня. Матушка своим нежным, добрым взглядом посмотрела на меня, махнула рукой на досточку и сказала: «Сиди-и-и!» Так по сей день и несу я свой труд сидя: то пишу, то печатаю, то сочиняю – все сидя. Вот какова сила Матушкиного слова!
Мы с дочерью поехали в Троице-Сергиеву лавру и пошли просить благословения у отца Наума. Он любезно нас встретил, стал расспрашивать чем занимаемся, где живем. Отвечаем: дочь учиться, я тружусь, а сами мы из Киева. «Как из Киева?, – удивился отец Наум – да у вас в Киеве в Голосеевском лесу такой светильник живет – матушка Алипия, а вы ко мне едите, вы знаете матушку Алипию?» Отвечаем дружно «Да, знаем и ходим к ней». «Вот и ходите, а ко мне вам зачем ездить, когда у вас такой светильник есть!»
Посыпался на меня целый ворох неприятностей на работе. Терпела я, терпела, да и не вытерпела, побежала рано утром к Матушке. На дворе мороз градусов 15. Пришла к домику, стала у деревца и думаю: если постучу, то отвлеку Матушку от молитвы или от какого-либо труда, или вообще от отдыха. Стою я у деревца и читаю Богородицу. Простояла минут 20, стала замерзать, думала уже уходить, как двери заскрипели на морозе и вышла Матушка с ведерком золы. Увидела меня и говорит: «Девка, чего здесь стоишь, иди в дом». Я вошла, в доме тепло, печка топится, борщ и каша варятся. Рассказала я о своих переживаниях. Матушка налила большую миску борща и стала со мною из нее есть. Я ей грибочек подвигаю, а она мне его назад подает. Я ей картошечку, а она – мне и все приговаривает: «Ешь, ешь!» Насытилась я, успокоилась. Благословила меня матушка, дала хлеба, как обычно и пошла я на работу.
Прихожу, а меня на местком вызывают. И по сей день, за что, не знаю. Иду. Сама себя спрашиваю, а готова ли защищаться? Проверяю свое состояние: страха нет, волнения тоже. Вспомнила тихую, теплую келейку, горячий борщ, маленькую, сгорбленную фигурку Матушки с ведерком золы и так мне стало спокойно и даже радостно, и все стало нипочем.
Смотрю на собравшихся членов месткома: одна, особенно меня ненавидевшая, ушла по делу, другая тоже куда-то удалилась. Думаю, уже легче, но и среди оставшихся не было у меня друзей. Прочитала строки Псалма: «Не надейся на князи, на сыны человеческие, в них же нет спасения».
Заседание началось с то, что поменяли вопросы, мой стал вторым, вместо первого. Затем, по различным причинам, уважительным конечно, стали по одному расходиться члены месткома и, когда до меня дошла очередь, то уже и разбирать меня некому было. Выступила одна моя коллега, которая ко мне никогда добрых чувств не питала и так все дело повернула, что меня не судить надо, а к награде представить. Говорила о таких моих качествах, о которых я и сама не знала, что они у меня и есть. Все закончилось благо – меня с миром отпустили.
Когда после собрания мы выходили, моя защитница подошла ко мне и тихо сказала: «Сегодня тебя съели бы, а завтра другую». Я поняла, что была просто очередной безвинной жертвой – время было такое. С нею мы подружились, вскоре она крестилась, стала тоже ходить в церковь и однажды призналась: «Я не могла понять, что в тебе есть такое, что к тебе привлекает?» А ответ простой – вера в Бога.