Собираясь уходить домой, люди стали давать Матушке деньги: у одних она брала охотно, у других категорически отказывалась, иные тайком прятали деньги незаметно, так им казалось, в карман широкой вязанной кофты. Стала и я давать деньги Матушке. Она посмотрела на меня и громко говорит: «А у тебя не возьму, ты сам плачешь». Мне так стало стыдно, что я всем рассказываю о своей тяжелой доле, на судьбу жалуюсь, да еще и со слезами говорю, дома и на работе. Подумала, как хорошо, что меня Матушка обличила, надо молчать, терпеть и никому ничего не рассказывать и не плакать. Прошли годы, Матушки уже с нами не было. Однажды, когда я стояла дома на молитве, у меня вдруг потекли слезы, да так обильно, что уже и несколько платков сменила, а слезы текли и текли, а вместе со слезами и слова молитвы откуда-то из самых глубин сердца исходили. Неожиданно, я как бы услышала внутри себя голос Матушки: «Ты сам плачешь». О, какое откровение! Так вот почему матушка не у всех брала деньги, а у тех и тогда, когда они нуждались в ее усиленной молитве, а сами «не плакали». За этих людей Матушка покупала много больших свечей, поднималась на солею и сама расставляла их пред иконостасом, за усопших и живых. На панихидные столы клала много хлеба.
Приехала ко мне моя знакомая Ольга, она работала врачом на скорой помощи в Одессе. В жизни Ольге приходилось встречаться с Христа ради юродивыми, с блаженными, она их любила и понимала. Поехали мы с нею к Матушке. Встретила нас радостно, много с нами говорила, но вот о чем, я совершенно не помню, как и Ольга. Когда уходили Матушка дала Ольге хлеба, а мне булку, потом подумала и дала еще хлеба и говорит: «А это вам на двоих». А Ольге добавила: «Приди ко мне, я тебе денег дам». Пришли мы домой и рассуждаем о каких деньгах матушка говорила? Ведь у нее нет никаких денег.
Пошла Ольга на вокзал брать билет в Одессу, ведь ей на работу надо. Пришла расстроенная – билетов нет. На другой день побежала рано утром в кассу – снова пришла ни с чем. Стала нервничать, на работе неприятности будут. Что делать? Советую ей ехать к Матушке «за деньгами».
Вернувшись вечером с работы, интересуюсь результатами поездки к Матушке. По состоянию Ольги вижу, что она какая-то смущенная, растерянная. Каких же «денег» дала Матушка Ольге? Вот ее рассказ: пришла она к Матушке уже за полдень, в келье сидели люди, Матушка готовилась подавать обед. Все места, где можно было сесть, были уже заняты и оставалось свободным только одно, Матушкино, на краю кроватки. Матушка, обращаясь к Ольге, говорит: «Здесь садись», указывая на свое место, а сама вышла в коридорчик. Ольга села, но одна из женщин страшно возмутилась: как это Ольга посмела занять Матушкино место!
Я несколько раз замечала такое, что Матушка говорила при всех, а слышали ее только те, к кому непосредственно ее слова относились. Если же люди были внимательны, не растекались мыслями, а внимали каждому Матушкиному слову, то могли понять и объяснить другим, кому и что Матушка предсказывала. Так вот и в случае с Ольгой, женщина не услышала слов Матушки, относящихся к Ольге, и восстала на нее. Спокойная, выдержанная, врач-психиатр, Ольга смущенная поднялась и остановилась возле печурки. Вошла Матушка и увидела, что Ольга стоит, говорит ей: «Девка, ты почему стоишь, я тебе, где велел сесть?». Ольга покорно снова опустилась на Матушкино место. Села рядом и матушка, и стала есть с Ольгой из одной тарелки. Долго беседовала с ней, предсказала большие неприятности и добавила: «Скоро домой поедешь». Ольга расстроилась – дом то у нее далеко, в Сибири, подумала, что Матушка ей смерть предсказывает.
Когда шли домой, женщина, укорявшая Ольгу, несколько раз на ровном месте спотыкалась и падала, ее подымали, помогали идти, но она словно выскальзывала из рук поддерживающих ее и снова спотыкалась и падала. Вот как страшно самоволие и непослушание рабам Божьим, даже казалось бы и в благом деле! В тот же вечер за полчаса до отхода последнего поезда на Одессу взяли билет и Ольга отправилась домой.
На работе ее кто-то подменил и она за это отработала смену за коллегу и все прошло мирно и гладко. Долго я не знала ничего об Ольге, она мне не писала, а я не ездила в Одессу, а она в Киев.
Прошел, наверное, год. Приехала ко мне одна наша общая знакомая и говорит, что возвращается из Красногорского монастыря, куда ездила проведывать Ольгу.