На этом достоинства «туалета» заканчивались. Азат подошел к относительно чистому участку стены, расстегнул пряжку солдатского ремня, ширинку на джинсах, в которые успел переодеться, и принялся поливать стену.
– Знаешь, никогда в жизни не срал в школьном толчке, – услышал он за спиной голос Баранова.
– Я тоже. – Башкир усмехнулся и повернул голову. – Что, пришло время пробовать?
– Позже, может быть. Давай, заканчивай быстрее, и пошли в радиорубку.
– Я уже все. – Азат застегнул брюки и повернулся. – Жаль, руки вымыть нечем.
– Плюнь и разотри, я всегда так делаю, – пошутил Баранов.
А может быть, и нет.
Они двинулись на второй этаж в оперативный штаб, совмещенный с рубкой связистов. Полковник вполне резонно решил, что мониторинг радиопространства может помочь им найти обитаемые земли. Конечно, в городе ничего слышно не было, но тамошняя застройка – дело такое, везде сталь, бетон и высотки. Говорят, технари с «Молодежной» пытались поймать связь со спутником, множество которых наверняка до сих пор болталось на орбите.
Правда, смысл связываться с космическим мусором? Даже самые надежные из них давно уже выработали свой ресурс и наверняка сошли с траектории. Может, даже оказались притянуты Землей да сгорели в атмосфере.
Азат вдруг задумался: а что с МКС? Такой крупный объект не мог целиком сгореть.
Конечно, толку с него, пережившего столкновение с поверхностью Земли, не будет. Но интересно, сохранятся ли после падения кости астронавтов? И как эти люди отреагировали на начало войны, были ли с орбиты видны ядерные грибы и как зеленая планета превращается в выжженную атомным пламенем пустыню? Может, кто-то сделал записи?
И не передрались ли космонавты между собой? Они же точно такие же люди, из самых разных стран.
В небольшом актовом зале, в котором и разместили оперативный штаб, было достаточно просторно. Хватило места и для аппаратуры, и для карты, прикрепленной кнопками-флажками к пыльной шторе. И даже инвалид-колясочник Илья, который вместе с радистом занимался установкой рации, мог беспрепятственно передвигаться. В переходе у него это получалось далеко не везде.
Но стоило башкиру войти в комнату, как мысли о космосе тут же вылетели у него из головы, настолько напряженная здесь была атмосфера.
Помимо радиста, Ильи и Полковника, здесь собрался «Булат» в полном составе. Ничего хорошего это не предвещало, особенно с учетом того, что за окном давно рассвело.
– Все собрались? – Бывший комендант «Домостроителей» бросил взгляд на подчиненных и приказал радисту. – Включай.
Тот надавил на кнопку воспроизведения какого-то дурацкого черно-красного китайского магнитофона на батарейках. От него к рации шли тонкие провода. Похоже, кто-то, скорее всего Илья, попросту отломал микрофон, а к контактам на плате припаял параллельно выход с наушников рации.
– Крепость… Крепость, это Сокол… – послышался сквозь шипение искаженный болью мужской голос. – Крепость, это Сокол… …аны врагом, вы меня слышите?
– Крепость, Сокол? – спросил Баранов. – В Челнах точно никто такими позывными не пользовался.
– Отставить разговоры, – прикрикнул Полковник. – Слушай лучше.
– Крепость… – вновь произнес голос. – Шома, если ты меня слышишь… Мы в Биюргане, нас зажали «речные», их слишком много… – Речь прервалась очередной порцией помех. Сквозь них Азат смог расслышать звуки, в которых однозначно узнавались выстрелы. – Шома… Богдану вскрыли живот, пришлось добить… Тим с Андрюхой держат вход, я ранен… Шома… – Внезапно помехи исчезли, а неизвестный, пытавшийся выйти на связь, произнес: – Передай Диме, чтобы не отправлял людей на поиски. Не лезьте к Двуречью. Отбой.
Передача прервалась. Через секунду из динамиков раздались бодрые электронные мотивы, поверх которых была наложена гармонь, и задорный баритон запел на татарском языке:
– Гармун сайрый сандугачтай, гармун сайрый, да сайрый…
Радист поспешно надавил на кнопку паузы, останавливая воспроизведение. Баранов заржал в голос, хоть в ситуации и не было ничего веселого.
– Ты другой кассеты не нашел? – спросил Азат. – Зачем так с Салават абыем?
– Ага, где ты сейчас кассеты на магнитной ленте найдешь? – резонно возразил Илья. – Они все на помойке уже давно.
Башкир посмотрел на Илью. Он помнил его еще совсем другим – худым и высоким. И очевидно, этот интеллигент-инженер был очень смелым парнем. Иначе не оказался бы одним из первых, кто стал ходить на поверхность и таскать оттуда полезные вещи. Сейчас их зовут мародерами, а тогда не звали никак. Иностранное «сталкер» как-то в Челнах не прижилось.