«Обмен любезностями»
Семеновка была занята ополчением за три дня до прибытия нашего отряда в Славянск. Это село, которое отделяет город от сил противника и принимает первые удары на себя, называют «местным Сталинградом». На момент нашего отъезда город окружало до 40 тыс. личного состава украинской армии и подразделений Нацгвардии, огромное количество техники — танки, БТРы, гаубицы, минометы. Грады, Смерчи и др. Первое время по Семеновке и блокпостам на въезде в Славянск постоянно били минометы, потом в ход пошли гаубицы. Последние дни, как известно, уже во всю применяют авиацию.
Поначалу обстрелы велись преимущественно по ночам, постепенно же стали бить и днем, атакуя по несколько раз в сутки. Активизация обстрелов произошла еще до украинских выборов. По ряду признаков ожидалось, что Славянск и другие подконтрольные повстанцам города хотят подавить именно до выборов, чтобы обеспечить там голосование. Теперь многие прогнозируют «полную зачистку» до инаугурации Порошенко, — чтобы новой власти «не марать руки». Так или иначе, сразу после выборов атаки стали учащаться и ужесточаться с каждым днем.
Противник окружает Славянск со всех сторон и постоянно обстреливает главную дорогу в город. Как-то, возвращаясь из поездки в Славянск, наша машина «подоспела» к очередному минометному обстрелу. Пришлось идти на пути к Семеновке зигзагами на большой скорости, но проскочили.
В первые дни пребывания на передовой мы рыли окопы, сооружали и укрепляли оборону, заготавливали всяческие «военные хитрости». Организовали разведгруппу, которая выявляла на близлежащих территориях корректировщиков и снайперов, исследовала пути для возможной экстренной эвакуации раненых. Эвакуировали пациентов и медперсонал из больничного комплекса, который стали расстреливать из артиллерии с завидной регулярностью. Поначалу гражданские прятались в подвалах — туда предварительно были снесены предметы быта, спальные принадлежности, вода и продукты. Позже людей организованно вывезли в менее опасные населенные пункты.
Кроме «обмена любезностями» из орудий (после артобстрелов наши всегда давали хорошей сдачи из знаменитой «Ноны»), после предварительной «зачистки» полей и лесопосадок подствольными гранатами (на фото ниже — один из наших добровольцев с гранатами «Из России с любовью») выбивали оттуда противника, который работал там малыми разведгруппами, корректировщиками и снайперами.
«Свист смерти»
25 мая на дом, в котором располагался наш отряд, обрушились мины. С тех пор здание стало обстреливаться постоянно и через несколько дней мы его покинули, в этой столовой с дырой в стене (фото ниже) мы находились за 15 минут до разрушительного выстрела. А под эту стену, изрешеченную осколками (третье фото), бросился, спасаясь от мины, один из наших парней, — осколки просвистели буквально над головой. На четвертом фото с разбитой дверью — осколки прошли через окно, комнату, стекло двери и влетели в коридор, который я пробегал за миг до этого.
Свист летящей мины — как звук смерти. Падаешь на землю (или пол), закрываешь голову руками и думаешь, что это твои последние секунды.
Однако, адаптация к происходящему приходит быстро (насколько быстро развиваются события) и со временем вырабатывается «философское» отношение к смерти. По моему убеждению, мы все «под Богом ходим», и «чему быть — тому не миновать». Если «не судьба» погибнуть можно и от условного кирпича на голову в мирное время, если «судьба» — вернешься из самого «ада» войны (возвращались же люди и из Сталинграда 1943 года).
Кстати, интересно наблюдать за людьми, уже закаленных боями или участием во многих «горячих точках». Как правило, это очень спокойные, даже безмятежные люди — с таким вот «философским» отношением к своей собственной судьбе и смерти, я видел таких людей, и одним фактом своего присутствия рядом они поддерживали меня в минуты опасности.