Как только мы входим в бар, я ощущаю сексуальное напряжение. Помещение слабо освещено и набито битком. Большинству стажеров слегка за двадцать, и я чувствую себя куском мяса на прилавке, когда на нас оборачиваются толпы парней. Мне кажется, что все они оценивают нас, и я не хочу знать, сколько баллов мне присвоили. Стараясь справиться с волнением, иду к барной стойке. Обстановка в заведении весьма старомодна: зеленые диваны, столы из темного лакированного дерева, обшитые панелями стены и допотопный музыкальный автомат в углу. Посетители представляют собой смесь новичков вроде меня и старших стажеров. Новый набор происходит к Хендоне каждые пять недель и включает около двухсот человек. Мы фиолетовый набор. В одно время проходят подготовку четыре набора, и остальные цвета – это зеленый, красный и синий. Сразу чувствую, что старшие считают себя выше нас, и не могу дождаться, когда тоже смогу задирать нос перед новичками. Сейчас я в самом низу. Единственный путь – наверх.
Я все еще чувствую привкус ролла с беконом, когда подбегаю к аудитории. Разглаживая на животе свой колючий синий джемпер, я ощущаю явную выпуклость над поясом брюк. Я провела в Хендоне семь недель, осталось еще одиннадцать. Пора перестать каждый день покупать готовые завтраки. В столовой можно есть горячую пищу три раза в день, но мне не мешало бы перейти на овощные салаты. К сожалению, меню здесь не отличается разнообразием здоровой еды. Я даю себе обещание следить за питанием и вхожу в класс. Преподавателя еще нет, и я с облегчением сажусь на место.
Не было еще ни одного утра, когда я не мечтала бы поскорее приступить к обучению. Я наслаждаюсь каждой минутой: криками на тренинге по офицерской безопасности, ролевыми играми и даже самой учебой. Мне кажется, что прошла вечность с тех пор, как я вела рукописные записи, и, будучи фанатом канцелярских принадлежностей, я с удовольствием пишу конспекты и выделяю основные аспекты цветными маркерами. Мне нравятся тесты. Из-за того что всегда ищу одобрения, я чувствую себя Лизой Симпсон из серии, когда начальную школу Спрингфилда закрывают и Лиза отчаянно хочет, чтобы ей поставили отметку хоть за что-нибудь. Оцените меня! Мы работаем неделю в утреннюю смену и неделю в вечернюю. Первая смена длится с 06:00 до 14:00, а вторая – с 14:00 до 22:00. Цель заключается в том, чтобы приучить нас к посменной работе, которая ожидает в реальном мире. В отличие от настоящих полицейских, выходные у нас свободны. Большинство, включая меня, уезжает после рабочей недели домой, чтобы увидеться с семьей и друзьями. Я вижусь со своим парнем. Мы познакомились в университете и встречаемся уже пять лет. Он темнокожий и живет в неблагополучном квартале. Я особо не задумывалась об этом, пока не рассказала другим стажерам. Теперь его называют исключительно «бойфренд-гангстер». Однако я стараюсь убедить себя, что они просто шутят.
Каждое занятие приносит мне удовольствие: и тренинги, и лекции. Мы привыкаем к сменному графику, чтобы подготовиться к настоящей работе.
Класс встает, когда входит сержант Грейси. Старая традиция вставать, когда в помещение входит старший по званию, кажется мне чересчур военной. Он предлагает нам сесть, и, опускаясь на стул, я вспоминаю, что сегодняшнее занятие будет посвящено трупам и предсмертным запискам. Чувствую, как от нервов у меня начинает сводить живот, ведь я еще никогда не видела мертвых. Конечно, были окровавленные тела в фильмах и размытые очертания трупов в новостях, но в реальности я ни с чем подобным не сталкивалась. Сержант Грейси обнимает толстую черную папку на кольцах. Он кладет ее на стол перед собой. Двадцать восемь пар глаз следят за его движениями. Мы все знаем, что в папке.
Преподаватель начинает занятие. Его североирландский акцент звучит одновременно грубо и плавно. Тем не менее по голосу всегда слышно, когда он злится. Как всегда, когда нам предстоит обсудить что-то неприятное или оскорбительное, сержант говорит: «Вы можете покинуть аудиторию в любое время». Я ни за что не выйду из этой двери. Да, меня пугает то, что нам предстоит увидеть, но я абсолютно уверена, что выдержу. В конце концов, я никогда не отворачиваюсь во время кровавых сцен в фильмах ужасов.