Все следующие сутки борейцы обыскивали склон в поисках попавших под завалы людей и животных, в то время как вода поднималась всё выше и выше. Люди боялись худшего, делая большой сруб из того леса, что удалось доставить на вершину.
– Как бы не пришлось использовать его не для жилья, а в виде спасательного ковчега! Вот смеху-то будет, когда в будущем его найдут на «Народной», а не на Арарате, вопреки обещаниям, – шутил неугомонный Стрижевский, но видел вокруг только кривые ухмылки, мало напоминающие о веселье. За спиной то кряхтела, то плакала маленькая двухлетняя малышка. Похоже, она теперь осталась одна, и только Стрижевский мог о ней сейчас позаботится. Родители крепко держали в объятиях своих детишек, и свободных рук не было.
– Как же тебя зовут, крикушка? Нам теперь придется как-то общаться? – громко говорил Борис, вырубая пазы, ловко работая топором, забивая скрепы и шипы. Лил сильный дождь вперемешку с пеплом, грязными потоками стекая со склона. Часть брёвен поставили в виде шалашей, пока не пришла их очередь, и люди прятались, набиваясь как кильки в бочки. Дети плакали, женщины выли, стиснув зубы, не зная, что лучше: оставаться здесь в неизвестности беды, или быть там, где уже всё произошло и не нужно больше страдать.
– Вот так навскидку ничего и в голову не приходит…Виктория? – вспомнил он одно единственное женское имя, уже несколько сотен лет не выходящее у него из головы. – Вика. Я буду звать тебя Вика, – как будто делая для себя открытие, он разогнулся, встав во весь рост, и посмотрел далеко, так далеко, насколько позволял взгляд, застланный дождём с каплями черной воды.
Небольшой ковчег, в котором стены доходили только до середины – на большее не хватало леса, иначе не из чего было бы строить крышу – с трудом вмещал триста человек. Люди с ужасом ждали прихода воды, неотступно прибывающей день ото дня. Олени тоже паниковали, перемещаясь от одного уступа плоской вершины к другой. Олени были запасным плавсредством, на них до сих пор болтались веревки с поплавками – так, на крайний случай.
Казалось, что приполярье уже становиться явью, так холодно и промозгло из-за сильных ветров было на вершине. Людей мучил кашель и сильный озноб. Несколько палаток, которые удалось соорудить, превратили в лазареты. Ситуация назревала критическая. Дождь не прекращался, и вода всё продолжала прибывать.
Никто не считал дни, считали умерших. Когда дождь прекратился, а вода начала потихоньку спадать, их сложили в ковчег и пустили по воде. Как большой огненный дракон уносился горящий плот прочь от вершины, влекомый течением в море туда, где лежит в руинах легендарная страна, готовая принять своих небожителей.
Глава третья. Ковчег ~ 15-12 тыс. лет до н.э.
Ковчегом оказался не плот, ставший в итоге прибежищем мёртвых, ковчегом стали горы. На сотни километров вокруг блестела в тусклых лучах иногда проглядывающего солнца бесконечная гладь воды, и Уральский хребет, словно огромная спина Чудо-юдо рыбы-кит или гигантский трансатлантический лайнер, дрейфовал в этих пустынных водах, собрав на своём борту всякой твари – по паре.
Многие животные, которым удалось спастись, нашли убежище на вершинах этих гор. Уйма времени прошло, пока вода окончательно не спала, пищи не хватало, а ведение сельского хозяйства было ещё невозможно: с холмов землю вынесло водой, а ниже земли превратились в жидкое месиво, болото.
Несколько сот лет люди выживали в горах – в сырых пещерах. Люди уходили всё дальше на юг, так как росла и ширилась зона приполярья. Ледовитый океан стремительно остывал, выгоняя людей всё дальше от наступающего холода. Только местные жители отказывались уходить из родных мест. Они одевали толстые шкуры оленей; делали из шкур дома, отогреваясь теплом своих тел. Но гиперборейцы следовали за своими вожаками дальше на юг.
– В более тёплых регионах испарение воды идет гораздо быстрее, и нам не придется строить плотины и отводить бурные реки вод от земли, чтобы, наконец, вырастить что-то, – на сборе совета стал убеждать всех Всеволод, очередной раз срывая их с насиженного места.
– Мы только закончили стену, способную защитить нас от ветров и эрозии почвы. Стена, как ты говорил, должна была послужить маяком, возвышаясь выше леса, дабы Атлантида могла найти нас! И снова в путь? – возмутилась Елизавета, которая была снова на снастях. – Такой гигантский труд!
– Мы здесь уже несколько сот лет и Атлантиду, похоже, не дождёмся. Как и всегда, уходят не все – кто хочет, могут оставаться и жить своей жизнью. Я никого не гоню. Но мы живем в лесу, как дикие звери, мне это не по душе. И эта наша стена – смех один….