— Санек вон в баньку зовет…
— Как? Опять? Да такими темпами мы за уик-энд в импотентов превратимся, мачо ты наше ненаглядное. Мне и вчерашнего за глаза… Давай на посошок твою баньку оставим, а? На завтрашний вечер-вечерочек. Тем более дождик обещают. А на сегодня солнце и плюс двадцать семь — какая уж тут банька? Грех взаперти сидеть!
— Во-во, разнообразие приветствуется! Не сутками же в баньке полки протирать… Я — за речную прогулку. Иван рыбалку обещал. Знатную. С форелью и сазанчиками.
— А акулу он тебе не обещал? Говорят, из акул обалденная уха получается, — подмигнул приятелю Ерофей Игоревич, усаживаясь за стол.
— Акулу? Так ведь они только в море водятся… — не понял юмора Сапун.
— Да какая разница? С Гулькиными способностями? Стоит ему захотеть, в Валюшке не то что акулы, киты водиться будут! Правда, Ванятка?
Зашедший на террасу со стороны сада Иван Иванович Гулькин широко улыбнулся, сладко потянулся и принялся энергично размахивать руками.
— Производственная гимнастика, — хихикнул Жук, — не рано ли?
— Утренняя, дурень! В самый раз! Я — за здоровый образ жизни…
— Разве что по утрам. С вечера ты о здоровье напрочь забываешь. А о ночи я лучше умолчу.
— Ты мне на двух телок намекаешь, что ли? Подумаешь! Да мне с моей утренней гимнастикой и три нипочем! Гулять так гулять! В кои-то веки свободный вечер нарисовался…
— А жена не заругает?
— Если ты не проболтаешься… а хотя — на здоровье! Видал я ее в гробу в подходящих ситуации тапочках! Самой под сорок, а жиром заплыла от пяток до макушки. Где зад, где перед — не разберешь. Только и знает, что жрет. Хоть ты киллера нанимай! Достала! И вроде с бабой живу, а в сплошном воздержании! А ты говоришь: две телки… Да мне хоть пять дай, я с голодухи…
Гулькин частил и пытался уловить реакцию по лицам. Поверят или нет? Боялся, что правда выплывет на поверхность, и все эти пересмешники, не имеющие за душой ничего святого, поймут, что имеется у несгибаемого Ивана слабинка. Да, он обожал свою красавицу жену и готов носить ее на руках до скончания только что начавшегося века. И сдувать пылинки. И молить Бога… если бы она позволила. Если бы!
Увы, Карина не особо жаловала супруга. Презирала. Тайно ненавидела. И при любом подходящем случае пыталась уйти из его жизни. Но Гулькин попытки предупреждал, удерживая любимую всеми силами и возможностями. Ревновал. Задаривал подарками. Стелился. И до ужаса боялся выдать себя горе-приятелям.
А посему на всех мальчишниках имитировал ярко выраженную сексуальную озабоченность — с одной стороны и пренебрежение к супруге — с другой. Пока удачно. Хотя и сил отнимало — будь здоров! Но что не сделаешь ради имиджа? Одной рыбалкой и спасался. Тут уж никакой конкуренции. И самим собой можно остаться. Так и жил…
— Слышь, Санек? У тебя компаньон на баньку объявился.
— А как же рыбалка?
Гулькин перешел к приседаниям:
— Только не надо намекать на мою непорядочность: сказал — сделаю, значит, сделаю. Прямо после завтрака и рванем. А хотите: на вечерней зорьке? Тут по заводям красота на закате неописуемая… А ночью…
— Ну, на ночь у нас другие виды имеются. Мотя с Николенькой на заседки собрались. Роберт фейерверк обещает. С сюрпризом. Опять же девочки… Купание под луной. Романтические прогулки. Что мы не люди? Давай уж либо сейчас, либо вечером.
— Вы мне конкретно скажите. Мне ж людей напрягать надо. Рыбалка — дело серьезное. А хорошая рыбалка — очень серьезное.
— А вот как все соберутся, так и договоримся.
— Заметано. Тогда я на пробежку. Кто со мной?
— Вон, Джека возьми. Он с цепи сегодня ночью сорвался. Не сидится кобелю. Вот и пробежитесь в охотку. Два кобеля — уже пара.
Гулькина проводили злорадным хохотом. Странная дружба связывала эту компанию…
Все собрались к половине десятого. Румяная ухватистая горничная принесла самовар, блюдо с пирогами и расстегаями, заветный графинчик.
— Кому кашки? — спросила распевно. — Сегодня перловочка — пальчики оближешь.
— Давай я лучше тебя оближу, — ухватил девицу за роскошное бедро Санек. — На кой мне твоя кашка?
— Ой, скажете тоже! — прыснула горничная, довольная вниманием гостя. — Не положено персонал облизывать! Маруся Михална заругает.
— А мы и ее, того… оближем…
— Скажете тоже! Так она и далась!
— Кончай, Санек, шашни! — проворчал Ерофей Игоревич. — Нашел тут секс-бомбу, понимаешь. Ну, чё рот разинула? Не обломится тебе, поняла? Брысь отсюда! И кашу принеси!
Горничную ветром сдуло.