Воспоминание цепляется за воспоминание, рассказ за рассказ. Но где-то надо остановиться.
Здравствуй, Сирия!
Порт перерос в город. Город слился с берегом. Берег скрылся из глаз. Но не из памяти. Но не из сердца!
Перед моим внутренним взором то и дело вспыхивали десятки, сотни различных сцен, эпизодов, картин. Расстояние было бессильно оборвать мою связь с жизнью страны, оставшейся за кормой теплохода. Думалось, что бессильно и время.
Но проходили недели, месяцы. И все реже стали мне вспоминаться лица людей, с которыми недавно сталкивала меня судьба. Они уже не подходили близко, как прежде, а лишь дружелюбно кивали мне издали и быстро исчезали, как будто торопились к своим делам и проблемам, от которых я уже был далек… И мне иногда становилось не по себе от того, что когда-нибудь они перестанут являться вообще.
Потом начались события 1973 года. Замелькали названия знакомых мест. Я жадно всматривался в скупые кадры телехроники, в фотоснимки газет и журналов. Я встречался с приезжающими из Сирии товарищами и слушал их рассказы. Я узнал о незнакомом мне Дамаске — фронтовом городе, освещенном факелами сбитых вражеских самолетов, опоясанном укреплениями. О сирийцах, выстоявших с помощью советских друзей в борьбе с противником, о мужественных и отважных людях, погибших, но не покинувших своих постов.
Мне рассказали, как от израильских бомб горели нефтехранилища, как погружались в волны взорванные суда, доставившие оборудование для Евфратской ГЭС, как рушились корпуса Хомского нефтеперегонного завода — гордости промышленной Сирии. Мне рассказывали о тысячах и тысячах мирных жителей — ремесленниках, студентах, торговцах, крестьянах, записавшихся добровольцами в отряды гражданской обороны.
Этой Сирии я не видел, но этой Сирией я гордился.
Мне вспомнились кем-то сказанные слова о том, что только совокупность впечатлений, складывающихся в процессе наблюдений при различном освещении и под разным углом зрения, способна воссоздать полноту явления… Мне непреодолимо захотелось рассказать о том, что запечатлелось у меня в памяти о Сирии и сирийцах, мысленно еще раз увидеть своих старых друзей. Я достал тетрадь и вывел на обложке: «Юная Сирия». Подумал. Перечеркнул. И написал: «Страна, древняя, как история».
Она звала меня, эта страна Сирия расположена, разумеется, не на Сириусе. Но все равно далеко. Поезда туда ходят редко. Как правило, раз в жизни. Мой поезд уже там был. С Сирией меня теперь связывали лишь воспоминания. Заполненная ими тетрадь превратилась в рукопись. И когда я закончил ее и перечитал, то еще раз перечеркнул заглавие и вывел окончательное:
«На перекрестке цивилизаций».
ИЛЛЮСТРАЦИИ
