— Гони его! — приказал шеф. — Мужики не стоят таких переживаний.
Я вздохнула.
— Понятно, — протянул шеф. — Чувства… Ну, тогда что тебе сказать — держись, Катерина.
Я держалась. Прямо начиная с семи часов вечера. С того момента, когда встретилась с Ник на «Маяковке».
— Привет! — закричала она, едва увидев меня, и принялась размахивать над головой какой-то книжкой. — Я здесь, я здесь!
Книжка на поверку оказалась путеводителем по Петербургу. На английском и русском языках.
— Зачем тебе на двух языках? — полюбопытствовала я.
— А названия улиц? — резонно заметила Ник. — Они же на стенах домов написаны по-русски, поэтому надо видеть их в оригинале.
Мудро. У меня вот в Копенгагене не было датской карты, только английская, так я каждый раз мучилась, подбирая маршрут. Благо Дэвид помог — принес карту на датском…
— Идем пить кофе? — спросила я.
— Я бы и съела что-нибудь, — пожелала Ник. — С обеда ничего во рту не было.
— Ладно, — кивнула я, — пошли.
И мы направились к эскалатору.
— Где была? — поинтересовалась я.
— В Эрмитаже.
Я улыбнулась.
— Я не оригинальна? — спросила Ник. — Все, наверное, первым делом бегут в Эрмитаж?
— Не все, — утешила я ее. — Некоторые первым делом едут в Петродворец.
Ник расхохоталась.
— Ты что? — удивилась я.
— В Петродворец я еду завтра, — сквозь смех проговорила Ник. — Я взяла билет на одиннадцать.
Я рассмеялась:
— Тогда ты действительно неоригинальна.
— А что делать? — притворно вздохнула Ник. — Мне кажется, все туристы одинаковы.
— Возможно, — согласилась я. — Если бы я приехала в Лондон, то пошла бы сразу…
— В Вестминстерское аббатство, — перебила меня Ник.
— Точно!
Мы опять рассмеялись.
— По пицце? — спросила я на выходе из метро.
— Давай, — кивнула Ник.
В «Пицце-Хат» было людно, но свободное местечко нашлось, и мы, усевшись за столик у окна, сделали заказ.
Ник весело болтала о своих впечатлениях и планах, я больше слушала, то кивая, то поддакивая. А сама думала свою думу.
Не могу поверить, что Дэвид оказался таким же, как и все. В каждом городе у него по варианту. В Лондоне — Ник, в Питере — я. А еще он бывал в Таиланде, Исландии, Норвегии и в десятках других стран. И что? Везде по девушке? Богато жить не запретишь. Неужели он всем делает такие же признания, как и мне? Если так, то тогда понятно, почему оно ему так легко далось, это признание. Обычно ведь из мужчины не вытянуть ничего подобного. Только «ммм…» да «э-э-э…». А тут — поди ж ты… Но когда у человека такая тренировка, то все становится понятным. «Ты перевернула всю мою жизнь». А бедные женщины покупаются. Конечно, ведь такое редко услышишь. Я лично за всю мою жизнь услышала впервые. Неужели поэтому и купилась? Не-ет. Это же было позже, Дэвидово признание. Купилась-то я еще в Копенгагене. Вот уж угораздило.
Теперь, когда я позволила мыслям о моих чувствах к Дэвиду выскользнуть наружу, я начала понимать, что увязла довольно глубоко. Настолько, что, несмотря на всю мою симпатию к Ник, готова была сделать ей какую-нибудь гадость (абсолютно несвойственные мне помыслы), ну, например, встать сейчас и уйти, бросив ее на произвол судьбы, — пусть сама «осматривается» в нашем замечательном городе. Надо же, как меня разобрало! Я невольно покачала головой.
— Что? — озаботилась Ник. — Не пойдешь со мной?
— Прости? — Я с недоумением смотрела на нее.
— Я говорю — взяла билеты в Мариинский театр, — пояснила она. — На балет. Два билета. Пойдешь со мной? Я умею, конечно, ходить в театр одна, но почему-то мне захотелось пригласить тебя. — Она скроила шутовскую гримасу. — Если ты не против.
— Конечно, конечно, — быстро проговорила я. Все-таки законы гостеприимства обязывают — чтоб их черти взяли! — Спасибо, — добавила я.
Почему-то ей захотелось пригласить меня. Наверное, она меня полюбила. Меня все любят. Я же безвредная, опять же лицо располагающее. Вот и Ник не стала исключением из правила. Купила дорогущие билеты в Мариинку, поведет меня на балет. Потом что? Примется рассказывать про свою интимную жизнь, включая пассажи про мистера Дэвида Кертиса? Нет уж, увольте. Не хочу. И не буду. А куда я денусь, если она и вправду примется делиться со мной интимом? Буду слушать как миленькая. Законы гостеприимства. Все, что я смогу сделать, — это не поощрять ее на развитие темы. Если она не дура, то поймет. А она не дура.
Так, под болтовню Ник и мое полумолчание, мы прикончили пиццу, съели салаты и запросили счет.
— Я плачу! — объявила Ник.