— Нет, — запротестовала я, — давай пополам.
— Ты же из-за меня здесь, — возразила она.
— Но у тебя же жесткий бюджет, — заметила я.
— Верно, — подумав, сказала Ник.
— Пополам, — повторила я и полезла за кошельком.
Ник тоже достала свой рюкзачок, дернула «молнию» и нырнула рукой в недра рюкзачка.
— О! — вдруг воскликнула она. — Совсем забыла.
— Что? — Я положила деньги на счет и подняла глаза на нее.
— Дэвид же просил передать тебе. — Ник вытащила из рюкзачка большой желтый конверт и протянула его мне.
— Что это? — спросила я, принимая пакет.
Она покачала головой:
— Не знаю. Велено отдать тебе в собственные руки.
Я распечатала конверт и заглянула внутрь. Журнал какой-то. Ник тем временем сосредоточенно отсчитывала деньги.
— Много даешь, — сказала я, мельком взглянув на нее.
— Незнакомая валюта, — фыркнула она. — Всегда поначалу путаюсь.
Я листала журнал. Фото и фото. Мне-то он зачем? Не успела я додумать эту мысль, как вдруг на странице сорок семь… увидела свое собственное изображение. Сижу в кафе и щурюсь на солнце. Помню этот момент. Утро последнего дня моего пребывания в Копенгагене. Вторая чашка кофе. Мы зашли с Дэвидом в маленькую кондитерскую на Ньюхавн, заказали кофе и булочки с корицей. Солнце светило сквозь круглые окна, я щурилась, потому что не хотела надевать в кафе темные очки, а Дэвид фотографировал. Я уже перестала дергаться каждый раз, когда он щелкал меня. «Лучше всего просто не обращать внимания, — сказал он в первый день нашего знакомства. — Я все равно буду снимать — привычка, но если ты не будешь обращать на это внимания, то на фото выйдешь лучше». Вот и вышла… Не просто лучше, а лучше, чем когда-либо в жизни. И теперь в этом могли убедиться еще сотни других людей.
— Хорошее фото, — услышала я голос Ник.
— Откуда знаешь?
Я держала журнал так, что со своего места она могла видеть только верхний край страницы.
— Я видела журнал еще в Лондоне. Ты здорово получилась.
— Спасибо.
— Он там что-то еще писал, — добавила Ник.
Я непонимающе уставилась на нее.
— Когда отдавал мне пакет, — пояснила она, — он положил туда какую-то записку. Так что ищи.
Я сунула руку в конверт и вытащила листок бумаги.
«Привет, — писал Дэвид. — Надеюсь, за эту вольность ты на меня сердиться не будешь. Я не мог удержаться — уж больно хороший снимок. Профессиональные амбиции, ничего личного. Хотя конечно же вру. А на вопрос твой отвечаю… Ты, наверное, решила, что я забыл о нем? Не тут-то было. Отвечаю: он, скорее всего, неплохой парень, просто вы с ним совсем разные. И двигаетесь по жизни как планеты, живущие на разных орбитах, — параллельно. Чуть-чуть сблизились на время, но совсем не пересеклись. Могу ошибаться. Но отчего-то мне кажется, что нет, не ошибаюсь? Может, потому, что я неравнодушен к тебе? Удачи! Дэвид».
— Хороший парень, — сказала Ник, когда я подняла на нее глаза.
— Э-э-э… — замялась я.
«Неравнодушен» — это как трактовать? Особенно вкупе с этой черноокой девушкой, сидящей напротив меня.
— Хороший, — повторила Ник, — только не в моем вкусе.
— Что? — оторопела я.
— Вот ты, — усмехнулась Ник, — ты в моем вкусе. А Дэвид, — она сморщила нос, — совсем не мой профиль.
— Что? — как идиотка повторила я.
Она хочет сказать…
— Или тебе претят лесбийски ориентированные женщины?
Черт, черт, черт!
Глава 30
Я обожаю лесбийски ориентированных женщин.
Я поняла это в следующий же момент после того, как Ник, лукаво взглянув на меня, объявила о своих пристрастиях. Боже мой, какая прелесть эти дамы, предпочитающие представительниц одного с ними пола! И какая прелесть, что Ник оказалась в их рядах. Ник, которую я уже мысленно поженила с Дэвидом. Поженила и чуть ли не заплакала от огорчения.
А теперь я, похоже, совсем по-идиотски разулыбалась. Не могла сдержаться. Главное, чтобы Ник не приняла мое веселье на свой счет. А то еще обидится. Обидеть же ее мне совершенно не хотелось. Особенно теперь, когда все выяснилось.
Я вскочила с места.
— Мне нужно… — пробормотала я и бросилась в туалет.
Оказавшись наедине с собой, я первым делом подошла к зеркалу и вгляделась в собственное отражение.
— Ну, и что теперь? — произнесла я вслух. — Все это, конечно, хорошо, но дальше-то что?
Девица, вышедшая из кабинки, с удивлением взглянула на меня. Я криво улыбнулась, мол, не подумайте чего, и вновь уставилась глаза в глаза сама себе. Глаза сияли. «Ну надо же!» — подумала я. Не то чтобы я брела по жизни с вечно потухшим взглядом, но сегодняшнее сияние в корне отличалось от сияния обычного. Вот оно как, оказывается, бывает. Миг — и жизнь переменилась. Миг — и ты уже точно знаешь, что делать дальше.