— Я в полном порядке, госпожа Хранительница, — Алисса постаралась придать себе как можно более уверенный вид. — И готова к обряду.
— Хорошо. Тогда завтра на закате. Иди, отдыхай пока.
Алисса коротко поклонилась и уже повернулась к двери, когда Хранительница тихо сказала:
— Будь осторожнее, девочка, иначе не успеешь увидеть обрыв, играя с фейри.
Алисса надеялась, что удержала на лице выражение полнейшего спокойствия с легким оттенком удивления.
— Почему вы мне об этом говорите, госпожа Хранительница?
— Потому что я не настолько стара, чтобы лишиться нюха, — ехидно прищурилась Эдда. — Ты бы хоть одежду сменить догадалась. От тебя же за три шага пахнет гоблинами.
Алиса покраснела от досады на себя.
— Простите, я…
— Тебе нужна помощь? Не стесняйся, все мы наступали на одни и те же грабли, — Эдда невесело усмехнулась. — Эти паскудники умеют морочить людям головы.
— Нет, спасибо, — девушка поколебалась. — Госпожа Хранительница, а вы знали, что матушка Хельга в молодости была королевой Подземелья?
— Да, но она не любила об этом говорить. Они с Джаретом то сходились, то разбегались… Длилось это, если не ошибаюсь, лет двадцать. И изрядно помотало всем нервы.
«Ну кто меня за язык тянул, — простонала про себя Алисса. — Сейчас про амулет спросит».
— Однажды она показала мне кое-что из чудес Лабиринта, — задумчиво глядя за окно, сказала Хранительница. — В зеркале, конечно. Но все равно впечатлило меня это сильно. Хельга сказала, что король гоблинов коллекционирует людей, которые ему понравились, делает их частью Лабиринта. Жаль, что она не показала то же самое тебе.
Эдда еще раз окинула взглядом замершую девушку.
— Ты не менее талантлива, чем была Хельга, Алисса. Но ты — не она. Тебе с Джаретом не справится. Уверена, что не нужна моя помощь?
Алисса покачала головой. Эдда вздохнула.
— Иди.
Потом Хранительница долго сидела, уронив голову на сцепленные пальцы. Ей очень не хотелось, чтобы самая талантливая из всех учениц Перекрестка сгинула на дорогах фейри. Но и отказать ей в Посвящении причин не было.
И Посвящение состоялось. Отдохнувшая, наконец-то выспавшаяся Алисса стояла в центре Перекрестка, а вокруг нее, и даже сквозь нее текли реки дорог. Расступалось под пальцами стекло зеркал, открывались двери в манящие своей неизведанностью миры, звучала музыка гибнувших и нарождающихся звезд. И где-то на границе реальности выводила незамысловатый мотив флейта.
Лабиринт. Следующий день.
Послы от королей гномов и троллей прибыли в замок Джарета одновременно, явив собой трогательный пример дружбы двух народов, преодолевших тысячелетнюю вражду. Такая дружба возникает только, когда двое объединяются против третьего.
Джарет даже не соизволил одеться в соответствии с протоколом. Он сидел на троне в одной рубашке и облегающих лосинах, закинув ногу на ногу. Велеречивые приветствия выслушал, презрительно кривя губы.
— Уверения в верности, радость от созерцания моей особы в добром здравии и так далее можете опустить. Когда мое драгоценное здоровье подверглось опасности, что-то я не наблюдал желающих прийти мне на помощь.
— Но, ваше величество, — запротестовал седобородый гном, торопливо разворачивая пергаментный свиток. — В договоре нет пункта о военной поддержке с нашей стороны, в случае ваших… м-м… разногласий с Неблагим двором.
— А теперь будет, — Джарет перевел взгляд на ухмыляющегося тяжеловесного тролля. — Это всех касается.
Тролль тут же помрачнел.
— Но, ваше величество! — в один голос возвопили послы. — Вы не можете…
— Правда?! — картинно изумился Джарет и выхватил из воздуха кристалл. — Не могу? Дорогой мой Снорри, у вашего правителя, если глаза меня не обманывают, — король вгляделся в сферу, — какие-то проблемы с шахтой в Черном тупике… Ай-яй-яй, обвал, как это неприятно.
Гном стал одного цвета со своей бородой.
— А в пещерах троллей… — король гоблинов извлек из воздуха еще один кристалл, — Кто бы мог подумать, что в это время года возможно наводнение! Впрочем, жертв нет. Пока.
Послы переглянулись в немом ужасе.
— Через пять дней состоится традиционный бал. Предполагается, что это празднество символизирует мир и согласие между тремя народами Подземелья, счастливо живущими под властью ОДНОГО повелителя! — голос Джарета загремел по залу. — Полагаю, все согласны жить долго и счастливо? Тогда подготовьте к балу новый вариант договора. И внесите, наконец, коррективы в третий пункт!
Гном оживился.
— О нет, ваше величество, при всем безграничном уважении к вам, этот пункт не подлежит изменениям. Традицию вам не отменить, ибо в ней заключен глубинный смысл, заложенный самым первым владыкой Подземелья. Немыслимо менять обряд избрания королевы. Само существование Подземелья напрямую связано с правилами и традициями…
— Хватит! — Джарет шарахнул кристаллы о каменные плиты пола. Послы разом упали на колени. — Я устал выслушивать этот мистический бред! Мне надоело усложнять себе жизнь! Я — повелитель Подземелья! И я приказываю переписать этот проклятый третий пункт!
— В-владыка, — тролль прижал широкую ладонь к сердцу. — Мы не ставим под сомнение ваше могущество и право повелевать нами…
— Еще бы вы сомневались!
— Но не рубите сплеча! Возможно, это условие в чем-то усложняет вашу жизнь, но и облегчает тоже. Созидательная сила источника проявляется через женское начало. Вы можете разрушить все горы Подземелья, но вам одному не возродить былое величие Лабиринта, а избрание королевы должно проходить по заведенному порядку… — под взбешенным взглядом короля гоблинов тролль опустил голову и замолчал.
— Хорошо, — процедил Джарет сквозь зубы. — Так и быть. Избранную по закону королеву я представлю вам на балу. Аудиенция окончена!
После отбытия послов король гоблинов долгое время сидел на подоконнике, разглядывая Лабиринт. Никаких изменений к лучшему, хотя он отдал столько сил. Магический источник, вокруг которого в стародавние времена построила Лабиринт давно вымершая раса фейри, отличался крайне капризным нравом. Им могла управлять лишь женщина. Не любая, а только прошедшая Лабиринт и устоявшая перед всеми искушениями, встретившимися на пути.
За пятьсот лет правления Джарета у него сменилось много королев. Все из людского рода. К человеческим женщинам Джарет всегда испытывал слабость. Он легко влюблялся и так же легко охладевал. Только последняя королева что-то изменила в нем. «Что пошло не так с твоим уходом, Хельга? — Джарет устало закрыл глаза. — Дело не в амулете. Даже с ним я могу лишь остановить разрушение Лабиринта, но не возродить его. Деревья не оживают, новые грезы не рождаются, гоблины умирают… Почему ты отказалась от бессмертия? И почему я позволил тебе уйти?..»
Джарет прислушался к себе. Нет, определенно, он не испытывает ни малейшего желания влюбиться. Но ведь он и не обязан любить королеву. Главное, чтобы она его любила. Зря он отказался от Сары. Глупо было ее провоцировать, а потом самому обижаться. Впрочем, едва ли она забыла короля своих снов так быстро. Конечно, Сара не лучший вариант, но воображение у нее есть, она доказала свою храбрость, Лабиринт не отверг ее, и главное, она красива и будет достойно смотреться с ним в паре на балу. А с любовью он покончил. И больше никакой свободы воли! Красивая марионетка — вот что ему отныне нужно.
Но сначала следует еще кое-что сделать. Рано или поздно, его дорогие родичи придут в себя после трепки и доберутся до Алиссы. А он ей обязан, и следовательно, должен раз и навсегда оградить ее от опасности. В Лабиринте ей найдется достойное место. Но всё-таки, как же она избавилась от браслета?
Перекресток. Тот же день.
Обычно прошедшим Посвящение предлагался выбор: остаться на год-другой в Доме помогать наставницам или сразу уйти по дорогам в поисках своего мира. Алиссе выбора не предоставили. Эдда была непреклонна в своем решении — два года в качестве ее личной помощницы. Нет, конечно, предложение по-своему лестное, но как усидеть двадцать четыре месяца на Перекрестке, когда тебе только что открылась вся Вселенная! Алиссе хотелось выть от обиды, а Эдда словно не замечала ее состояния и заставила разбирать записки матушки Хельги. В другое время Алиссе было бы интересно почитать дневник своей наставницы, но не сейчас, когда зов дорог звучал всё сильнее. Бегло ознакомившись с записками, Алисса уже убедилась, что ни о Подземелье в целом, ни о короле гоблинов в частности, Хельга не писала. Просто обет молчания какой-то!