История города длинна и весьма занимательна. Первое упоминание о нем встречается еще в XII веке нашей эры, тогда же была построена первая городская гавань. Этот период времени считают началом развития активных торговых отношений этой части Африки с внешним миром: Китаем, Индией, Персией и другими государствами Аравийского полуострова. На местных рынках в обмен на золото, благовония и слоновую кость предлагали шелк, керамику, мирру и знаменитые персидские и бухарские ковры. Впрочем, и сейчас любознательные туристы могут увидеть в гавани небольшие арабские суда – дхоу, которые уже много десятилетий бороздят просторы океана, совершая плаванье в Йемен и Персидский залив.
Момбаса – это город лабиринтов, где узкие улочки переплетаются между собой. Идя по вымощенным булыжниками улицам, Элизабет и капитан Херрингтон не переставали удивляться домам с причудливыми ставнями и резными балконами, которые, казалось, еще чуть-чуть, и обрушат свою мощь на головы многочисленных прохожих. Они с любопытством рассматривали непонятного вида, а потому таинственные дверные проемы, мечети (почти половина населения в городе – мусульмане) и синагоги.
Внезапно квартал окончился, и наши путешественники оказались на площади, где базарная суета была в самом разгаре. Шум голосов был настолько громким, что Элизабет и ее спутник какое-то время были ошеломлены увиденным. Уж очень был силен контраст между тишиной старого города и какофонией, царившей на базарной площади. Торговцы наперебой предлагали свой товар: всевозможные фрукты, благовония, экзотические специи, предметы быта, яркие ткани и многое другое. Зачастую между продавцом и покупателем возникали споры. Однако, покричав друг на друга несколько минут, они все же находили компромисс и расходились с чувством полной удовлетворенности: один из-за того, что ему удалось купить нужную вещь и сбить цену, а второй потому, что он все-таки сумел продать свой товар. Элизабет, никогда не видевшая подобного зрелища (блошиные рынки в Париже не в счет), с любопытством разглядывала снующих и кричащих людей. Разношерстная толпа, состоящая из людей различного вероисповедания, с разным цветом кожи и разными судьбами, собравшихся здесь на небольшой площади, вызвала неподдельный интерес у девушки, которой на своем коротком веку так мало еще удалось увидеть и пережить. Но Генрих Херрингтон, видавший и не такие виды, не дал ей до конца насладиться этим зрелищем. Показав на часы, он предложил продолжить путь, пообещав на обратном пути обязательно сюда еще раз заглянуть.
Протиснувшись между торговыми рядами, они вышли на противоположную сторону площади. Еще раз взглянув на карту, Элизабет сказала:
– По-моему, нам нужно идти в том направлении, – она показала на небольшой переулок.
Капитан Херрингтон сначала в сомнении покачал головой, но, внимательно изучив карту, согласился с ней.
– Ты права, дитя мое. Удивительно, но ты прекрасно ориентируешься в чужом городе. Кто бы мог подумать! Где ты этому научилась?
– У вас, дядя, – просто ответила девушка, с нежностью посмотрев на своего собеседника.
– У меня? – удивился тот. – Не помню, чтобы я тебя и Ричарда этому учил.
– Вы учили нас с Ричи читать карты и каждый раз повторяли, что всегда и везде надо быть внимательными и наблюдательными.
– Что верно, то верно. Но только, пожалуйста, не обижайся, а я всегда считал и считаю, что женщинам трудно до конца сконцентрироваться, и поэтому им не всегда удается делать правильные логические умозаключения.
Девушка весело рассмеялась.
– У, какой вы женоненавистник. Неудивительно, что вы живете один.
– Ты забыла о мадам Маркош, – перебил ее капитан Херрингтон.
– Да, да, я помню мадам Маркош, которая постоянно жалуется на ваше занудство.