Потому как, резко откинувшись назад, прогнулась так, что мои ноги плотным хватом сжали шею оборотня, а своей макушкой я прижалась к тому месту, где у приличных людей ноги заканчивают свое благородное название. Εсли проще — врезалась затылком в крепкие мужские ягодицы, и мы оказались с двуликим спина к спине в самом неклассическом понимании этих слов.
Вот только мои руки не успели ни за что схватиться или хотя бы прижаться к корпусу. Как итог — я со всего разворота полоснула рыжего аккурат над самой опушкой чуть приспущенных штанов. Судя по тому, как огневолосый, уже выставивший блок от удара о его голову мной, взревел, такого коварства он не ожидал. Ну да, пара пядей — и я бы оскопила его целиком. А так — всего-то лишила завязки штанов, зацепившись за шнурок и дернув его.
Толпа вокруг азартно взревела, но никто, ни одна с… собака и не подумала прерывать бой! Зато среди зрителей самые ушлые активно делали ставки. Причем уже не на брюнета с рыжим, а на меня! Размажут ли свалившуюся девицу тонким слоем по рингу или просто выкинут во внешний круг без сознания. И если вышвырнут — то в какую сторону?
Мой оборотень меж тем завершил разворот, вновь оказавшись лицом к лицу с противником. Α я же, вися вниз головой, увидела люк вентиляции, из которого выпала. Сейчас из него выглядывала каким-то немыслимым образом умудрившаяся развернуться в костоломно узкой шахте Линк, бледная, как вампир. Подруга судорожно озиралась, закусив губу. Наши с ней взгляды на миг встретились.
— Дэй, держись там… я… сейчас! — завопила она, исчезнув в провале.
Кто-то сбоку, как и я, услышав Линк, задрал голову к потолку, ткнул вверх пальцем и проорал зрителям:
— О, гляди, и вторая цыпа, кажись, прыгнет.
— Главное, чтобы точно прицелилась и на конопатoго присела, — ответили ему.
— Ага, пусть придавит рыжего. Α то я на чернявого десятку поставил, — ударив кулаком о ладонь, припечатал ещё кто-то.
Я уже хотела закричать подруге в духе: не смей! А то она могла, как истинная светлая голова, в смысле блондинка по велению души, а не только по масти шевелюры, презрев всякую опасность, прийти мне на выручку, не думая о последствиях.
Вот только едва я набрала воздуха в легкие для того, чтобы завопить, как его из меня тут же выбили. Очередным резким поворотом. Но на этот раз я все же умудрилась не размахивать руками, а вцепиться в то, что первым попалось. Увы, это оказалась штанина. Причем, судя по тому, как вздрогнула поясница, к которой я прижималась лопатками, нога принадлежала «моему» оборотню.
А затем уже я ощутила себя как на дыбе, когда спина подо мной выгнулась коромыслом. Я не видела, что происходило между поединщиками, но, похоже, темный перешел от обороны к атаке.
И тут произошлo сразу несколько событий: резкий стремительный удар, от которого мою голову мотнуло так, что она едва не слетела с плеч, слитный выдох потрясенной толпы и глухой звук упавшего тела. А затем крик:
— Победа Стэйна!
Он разрезал ножом обрушившуюся на ринг за несколько секунд до этого тишину. А затем по залу покатилась лавина многоголосицы из радостных возгласов и воплей брани болельщиков.
И все были настолько поглощены этим, что не заметили, как в шахте вновь появилась Линк и, держа в каждой руке по своей по красной босоножке с каблуком запредельной высоты… метким броском первой туфли сбила прикрепленный к потолку защитный сигнальный артефакт, отвечавший за пожарную безопасность.
С потолка ливанула вода вперемешку с пеной. Не сказать, чтoбы это охладило пыл толпы, но зато помогло ее отвлечь и навести суматоху.
Линк обрадовалась, чуть качнулась вперед и… едва не выпала из люка, успев в последний момент ухватиться за край. Зато ее рука разжалась, и вторая босоножка полетела вниз, угодив туда же, куда и я, — на темноволосую макушку с коротким хвостиком. И я почувствовала, как моя вертикальная опора от повторного за вечер удара судьбы свыше начала крениться…
Оборотень все же упал. Благо не на спину, а лицом вперед. И я оказалась не придавленной грудой мышц, а всего лишь отбившей колени. Ну и чувствовала себя как та знаменитая пышка-танцовщица на шесте, котoрая однажды, выполняя пируэт, погнула гвоздь программы. Ну, правда, я не совсем погнула, а скорее придушила…
Я шустро слезла с двуликого, тело которого покрывали синяки и ссадины (две — на шее и плече — мои!), и, машинально схватив за каблук босоножку, воспользовалась пенной завесой и ввинтилась в толпу.