Где-то 31-го звонил я Дарье Асламовой, и мы за «СПИД-инфо» расстались друзьями. Поздравили друг друга и пожелали.
12 января 1998 г. Понедельник. Кабинет, вечер
99-й год. Это что! Пушкин родился в 1799-м. Вот так. Если рожать, то Пушкина или Ахматову... Всю дорогу я счастливо смеялся.
15 января 1998 г. Четверг
Любимов сказал: «Золотухин — сложный человек».
Несколькими часами спустя позвал меня к себе шеф, обласкал взором (а я все жду, затаясь, когда он мне скажет про «Мой Эфрос»; когда донесут ему — тогда и скажет) и сказал:
— Хорошо они сделали передачу о тебе, и я там ничего сказал... с юмором. Интересно Плахов придумал... Нет, хорошо. Но эта... Демидова... Я бы на твоем месте сказал: «Вырежьте ее на хрен!» Ну, что это такое... Ну да, я понимаю, ты не вмешиваешься... но что это... Я ведь ей дал крышу с этим ее драным квартетом и спросил: «Алла, неужели вам интересно этим заниматься?»
Я понял: его больше всего возмутил тезис Демидовой «Золотухин — самостоятельный человек». Пора заводить свое дело и уходить из-под Любимова, «досостояться», дескать, Любимов уже дать как бы ничего не может.
16 января 1998 г. Пятница. Мариуполь
Вчера за вечерей вспоминали Иван с шефом Целиковскую.
— Сколько ты прожил с Шацкой?
— 15 лет.
— Да, тоже срок. А я 20... Терпеливые мы с тобой люди, — сказал шеф, усмехаясь.
В «зеленую тетрадь»
— Ты мне скажи: женишься ты на мне или нет.
— Думаю, что не женюсь... — И «ту-ту-ту»...
Но слово сказано. И теперь будь что будет. Но знать она должна. Сейчас там разыграется опять трагедия, слезы, истерика.
В последнюю встречу она прижала меня к себе крепко и выдохнула: «Единственный мой, любимый, неповторимый» — что-то из этой терминологии.
Перезвонила:
— Помнишь, ты говорил в каком-то споре, что этого никогда не случится — мой брак с П.? Так вот, давай заключим пари... Что ты ставишь?
— Руку.
— Рука мне твоя не нужна.
— А что тебе нужно?
— Ну, какая-нибудь сумма, пусть это будет приданое... 500 или 1000 долларов.
— Пятьсот.
— Хорошо... Тебе нужно свидетельство о браке? Только в таком случае ты выплачиваешь?
— Да!
— Принимается. Но у меня сейчас люди... позвони ночью.
Я думаю, никаких перезвонов уже не нужно. Определенность. Это лучше всего. Только не мешай. А с кем ты останешься?
А у меня вариантов нет. Только Тамара. Это всегда была причина № 1. И если я пойду с кем под венец, то только с ней.
18 января 1998 г. Воскресенье
Таисия Владимировна Додина в морге. Кончила жизнь самоубийством. Бросилась под поезд, говорят.
Дальше все страшно писать, невозможно. Уже спал, как постучала Нина Як. и все это мне сообщила.
Выверяю в ресторане «Дневник», тетрадь 44. Оказывается, отец и Эфрос умерли в один год, 1987-й. Почему-то это раньше не соединялось, не приходило в голову.
«Кто же теперь меня материть станет?.. — вопрошала Матрена Ф. — За 50 лет я так к этому привыкла».
19 января 1998 г. Понедельник. Вагон-ресторан
Много интересного узнал я из своего дневника № 44. Бунт 91-го года был заложен Филатовым и Губенко еще тогда. Шацкая была очередной хозяйкой театра и предлагала Бортнику самому — «пока сам» — уйти из театра. Иван возмущался: «Это наша Нинка говорит!»
Молодец я, что взял № 44 на обратную дорогу, и повезло мне с Надеждой Сергеевной — директором вагона-ресторана, который Штейнрайх кабинетом моим назвал. Она кормила и поила меня бесплатно. А я сидел и спокойно работал. И сделал намеченное.
Иван потерял 150 долларов — думаю, провожатые вытащили. Привели его из 17-го вагона невменяемого. Спал в купе на полу — голова в коридоре. Берлиоз.
Трофимов: «Не раздеваясь, в обуви, без постели... Но странно — Иван не орал, не буянил... по крайней мере в своем вагоне... сломался окончательно. Сил не было с пола подняться на лежанку».
Штейнрайх:
— Как-то незаметно ушла Тая...
— Да нет, она, скорее, жила незаметно, негромко... А ушла весьма заметно, если это только так, как говорят.
— Мне в этой ситуации Витьку жалко...
— Да, с таким грузом горя... ему еще жить да жить...
Во всем злые языки могут обвинить театр, и в первую очередь опять шефа.
23 января 1998 г. Пятница
Меня назначили ведущим панихиду по Т. Додиной. Штатный могильщик.
Надо выткать иконостас фотографий рода. От Феклы с Федосеем и ближе, ближе. Прадедов моих нет, но есть прадед Дениса и Сережи. Как это сделать? В какой квадрат собрать это?!
25 января 1998 г. Воскресенье
Вчера была в театре презентация компьютерного диска, я слышал по радиотрансляции в своей гримерной выступление Полоки. Любимов, окруженный сворой фото-кинорепортеров в фойе, под вспышки блицев сказал мне:
— Ты-то как влип в эту кашу?.. Я — старый осел, но и ты немолодой... Что за вертеп они тут устроили... Высасывают Высоцкого...
В это время репортер подталкивает его к портрету В. С. В., тот как будто не замечает — «а вы выстраиваете мизансцену», — все-таки повинуется, становится рядом, снимается, но продолжает возмущаться. Потом идет на сцену и открывает вечер благотворительный. «Выбирайтесь своей колеей...»
На этом вечере вчера пел я «Полчаса до атаки», «Нинку» и читал «Погасло дневное светило». И торговал. В антракте пошел было с книжками снова, но увидел на своем торговом месте Нину Максимовну и ретировался в свою гримерную. Ей о книжке моей наговорили, и не хотел я ей на глаза показываться.
26 января 1998 г. Понедельник
Вот и прошли этот день 60-летия и этот ответственный спектакль.
Были начальники на фуршете — Немцов, Ресин и мой Чернэ с женой. Кажется, все остались довольны друг другом.
Сегодня, сейчас состоится, наконец, моя встреча с Э. Г. Верником и запись на радио повести «Дребезги» в авторском исполнении.
Ресину, Немцову, Караулову подарил «Дневники». Караулов обещал прислать свою книжку. Морда, блин, у него — «с похмелья не упишешь». Что эта фраза можаевская обозначает — не знаю, но лучше не скажешь. И вот Караулов с правительством в упряжке, и шеф его принимает и обласкивает. Ни хрена не понимаю.
27 января 1998 г. Вторник
Запутался я вчера на радио в собственных словах, ни одного абзаца с ходу прочитать не мог. Вспомнил Распутина, как он читал у нас на Рогожском «Уроки французского». Я тогда пытался записать авторское чтение. После второго-третьего предложения я понял, что это пустое занятие, что никакой пользы я не извлеку от его исполнения, и, чтоб не мучить ни автора, ни свои уши, ни магнитофон, я прекратил этот эксперимент. То же самое произошло со мной вчера, когда я попытался читать «Дребезги».
29 января 1998 г. Четверг. Купе
Семен с упоением и удовольствием рассказывает, как Ресин устроил ему прием у хирурга, что делал президенту операцию на сердце, какое внимание оказал ему Акчурин, сказал, что кладет его к себе на 10 дней и «...почему через Ресина? Если бы вы сами обратились, я что, думаете, вас не принял бы?..».
Бедные, бедные артисты... честолюбие и тщеславие... Вот уж и то, что врач Ельцина к нашему телу прикоснулся, возвышает нас над другими смертными — и мы на особом кремлевском счету.
А солдат солдата застрелил и сбежал с автоматом и двумя магазинами патронов в части, где мы пели с Черняевыми. Кстати, 26-го утренним концертом в ЦДРИ Черняевы сделали себе потрясающую рекламу-отзыв. Нина Максимовна была и сказала, что это лучшая программа, которую она видела. Ребят можно поздравить, а так как они при этом говорят, что это сделал им я... то и пусть говорят — всем хорошо.
1 февраля 1998 г. Воскресенье. Йошкар-Ола
«Жизнь — это практически то, что мы сами себе придумываем», — услышал я по телефону от актрисы Мирошниченко и подивился мудрости и точности изречения.
18 февраля 1998 г. Среда, мой день
«Гришенька» Александров вскоре после смерти Л. Орловой женился на вдове своего сына от первого брака, с которой сделал монтажный фильм «Любовь».