Проблему мастер устранил очень быстро, побрызгав внутри разводки какой-то жидкостью. Компьютер и телефон сразу стали работать хорошо. Мы облегченно вздохнули, а я на радостях засела писать новые истории.
От старой Америки — только мороженое
Джек частенько вздыхает: ничего не осталось от старой Америки. Люди стали запирать на ключ дома. Соседи не знают друг друга в лицо. Кока-колу в бутылках днем с огнем не сыщешь (он, кстати, ее не пьет). Летние кинотеатры, когда фильм можно было посмотреть из собственной машины в обнимку с подружкой, исчезли с лица земли, как мамонты… И вдруг знакомая трель на улице. У Джека светлеет лицо. По улице едет фургон мороженщика. И как в старые добрые времена на знакомую мелодию сбегается ребятня. Продавец с широкой улыбкой направо и налево раздает вкусное лакомство. Покупатели расплачиваются наличкой! Живыми монетами и купюрами, а не какой-то холодной пластиковой карточкой.
Жива, жива еще старая Америка. Хорошо бы, чтоб продержалась подольше.
От новой Америки — дорогой бензин
Уезжает мороженщик и лицо Джека тускнеет. Он собирается на заправку, а там — мама дорогая! Галлон бензина 2 доллара 19 центов. И это в Техасе! Нонсенс! Когда я сюда приехала, то бензин стоил 89 центов. Как все здесь признают, экономика страны неуклонно, хоть и с попытками стабилизироваться, сползает вниз. 70 процентов американцев живут без накоплений, от зарплаты до зарплаты. Народ теряет бенефиты. В этом году количество людей, не имеющих медицинской страховки, увеличилось еще на 3 миллиона. Отпуска сокращаются. Средний отпуск американца — 2 недели, когда в Европе — 4–6 недель.
Одна моя знакомая, которая с мужем много работала по разным странам, грустно пошутила по этому поводу: «Ну, что за невезение такое! Как только в новую страну приедем, так сразу начинается спад экономики!» У меня непроизвольно вырвалось: «Дорогая, едь куда-нибудь в Антарктиду или пустыню Сахара!» Но это, конечно, шутка. Реалии, они везде реалии.
Наши мужья — неликвиды?
У меня есть хорошая знакомая Наташа Ткаченко. Живет она в Миссисипи, родом из Молдавии. По профессии тоже журналист. И тоже написала книгу «Славянки в американской глухомани, или личный опыт адаптации» (ее тексты можно найти здесь http://world.lib.ru/t/tkachenko_n_n/). Мы с ней часто общаемся и ведем интересные беседы по телефону (в силу удаленности друг от друга). Наташа мыслит очень нестандартно и у нее меткий глаз. На многие вещи мы смотрим одинаково, но на некоторые — диаметрально противоположно. Например, Наташа считает, что на русских женятся «американские неликвиды». Мое мнение: на нас женятся обыкновенные, земные мужчины. А это значит, что большинство из них, как раз из тех 70 процентов, которые в Америке живут от зарплаты до зарплаты. У элиты и олигархов ведь своя жизнь и свой круг общения, они вряд ли будут шататься по сайтам знакомств. Правильно?
Как правило, до нас наши теперешние мужья уже были женаты. И на американках. Какие же они тогда неликвиды? И, между прочим, если бы не мы, то они бы тут опять успешно, аж бегом, «ликвидировались» с местными. Невест здесь, что гуталину на гуталиновой фабрике! Замуж хотят все! И не только потому что влюблены и хотят семью, а еще и потому, что замужество облегчает жизнь женщины. Выйдя замуж, ей необязательно тяжело, поденно работать. Оплату ее жизненных счетов разделяет муж. А это уже для американки — большое благо. Короче, выйди такой «неликвид» на улицу и свистни — много желающих барышень сбежится. И потом, если следовать Наташиной логике, то мы тоже получаемся «неликвидами» — не могли найти мужа в своей стране. А это не совсем так.
Еще Наташа считает, что мы своих американских мужей «отесываем». Я тоже с этим не согласна. Скорее это они нас отесывают, люди окружающие отесывают, страна отесывает, система отесывает. Мы меняемся. И как правило, в лучшую сторону. А потом нам кажется, что это мы их к себе приспособили. Америка хорошо мозги прочищает. В них, каким-то чудесным образом, все становится на свои места. Правда, не сразу. А лет эдак через 5… Но и «портит» нас Америка. Люди здесь общаются исключительно на языке комплиментарной лирики, поэтому невольно начинаешь себя любить и уважать. И перестаешь адекватно воспринимать критику и уже не принимаешь нервозность или натянутость в отношениях. Вот попробуйте сейчас меня поругайте, скажите что-то неприятное или повысьте голос, — обижусь навеки. А раньше была, как броненосец «Потемкин», то есть непробиваемой в этом плане… Впрочем, я могу в своих оценках и ошибаться. Готова к дискуссии. В ней, говорят, рождается истина.