— Она меня спасла, когда в прошлый раз подстрелили. Я ещё маленькой была, не выжила бы в лесу.
— Кто же на вас нападает? Зачем?
— Ну, — мышь отвела глаза. — Мы ценные, ацеродоны. Редкие.
Я по работе целыми днями составляла кроссворды, но это слово вспомнить не смогла.
— Звучит, как имя динозавра, сказала я, заклеивая крыло большим пластырем.
— Нет, мы — летучие лисицы.
— Я так и подумала. Так чем ценные-то? Вас, как соколов, что ли, к охоте приспосабливают?
— Мы не охотимся. Фрукты едим. Ну, насекомых иногда. А нас просто хотят, как домашних животных.
— И все разговариваете?
— Нет, только я. Зоя Никитична научила.
Час от часу не легче. Мало того, что приютила, так ещё и болтать выучила. Впрочем, пенсионерки — они такие, от одиночества и с кошкой разговаривать начнёшь. Правда, кошки обычно не отвечают.
— Как научила?
— Поколдовала.
Ой, всё. Соседка — колдунья.
— Ладно. Пошли тогда к Зое Никитичне? Или до утра подождём?
Мышка нетерпеливо подпрыгнула на месте.
— Пошли, она так рано не ложится!
Логично. Самое время колдовать. И надо надеть что-нибудь приличное, чтобы не пугать старушку растянутой розовой футболкой и трусами. Впрочем, футболку можно оставить, только штаны натянуть. Мышь терпеливо ждала на столе и косилась вниз.
— Помочь?
Она кивнула. Я аккуратно, стараясь не задеть раненое крыло, подхватила животное на руки и опустила на пол. Весу в ней было — как в ребенке. А пахло вовсе не животным, а чем-то цветочным. Она поковыляла к двери.
— Слушай, а разве летучие мыши ходить могут?
— Я могу. Зоя Никитична…
— Понятно. Поколдовала. Кстати, как тебя зовут?
— Яя.
И мы пошли.
Большая часть сонников ассоциирует летучую мышь с демоническими силами. Так мусульманские толкователи считают ее символом женского колдовства. В Древней Греции и Древнем Риме этот образ означал проницательность и бдительность. Психоаналитики уверены, что летучие мыши снятся тем, кто склонен бурно проводить ночи в постели. А в Китае слова «летучая мышь» и «удача» звучат одинаково и означают пять благословений: здоровье, благосостояние, долголетие, целомудренную любовь и естественную смерть. У славян мышь — это страх неизвестности.
Карл Густав Ранк. «Сонники: магический психоанализ», 1940.
Я немного опасалась встретить кого-нибудь из соседей, но, видимо, все они спали в половине третьего утра. Я, судя по всему, тоже спала. К чему снятся летучие мыши?..
Мы без всяких проблем поднялись на лифте, и Яя уверенно подошла к своей двери. Вот будет номер, если Зоя Никитична знать ничего не знает и при виде такой компании вызовет полицию. Но в дверь мы позвонили. Я.
Нас будто ждали, дверь сразу открылась. На пороге стояла обыкновенная Зоя Никитична в цветастом халате и с косой. Вид у старушки был встревоженный. Увидев Яю, она охнула, резво присела на корточки и принялась обнимать свою лисицу. Та всхлипнула.
— Ну не дура? Я кому говорила, нечего сейчас летать, поймают, поранят, — она нащупала пластырь и торжествующее ткнула в него пальцем. — Вот, пожалуйста!
Я кашлянула.
— Ой, простите, — бодро, как молодая, вскочила Зоя Никитична. — Вы Вера, да? С третьего этажа?
Я кивнула.
— Тут ко мне ваша мышка залетела…
Звучит-то как по-дурацки.
— Проходите же!
Я нерешительно вошла и осмотрелась. Запущенная прихожая, вешалка, коврик.
— Пойдёмте на кухню.
Тут было хорошо. Пахло пряностями, висела лампа с желтым абажуром, прямо как у моей бабушки. На плите булькала кастрюлька, а на столе ждал чай в большом заварочном чайнике. Соседка и её питомец (или питомка?) проследовали за мной и расположились на явно привычных местах: Зоя Никитична — в уютном кресле, Яя — на большой лежанке в углу.
— Вы чай-то пейте, — улыбнулась Зоя Никитична. Странно, мне казалось, что на столе раньше стояла только одна чашка. А теперь уже две — тонкие, фарфоровые. И вазочка с печеньем и конфетами появилась.
— Спасибо.
Чай был вкусный, с какими-то незнакомыми травками. Не чабрец, не мята, не шалфей…
— И как она к вам попала, непутевая?
— До вас не долетела. Крыло.
Зоя Никитична неодобрительно зыркнула на мышь.
— Спасибо, что обработали, хоть это и не обязательно.
— Да, вы, наверное, и так бы залечили? — осторожно спросила я.
Пенсионерка глянула на меня такими юными и такими яркими зелеными глазами, что мне стало не по себе. Сколько же ей лет?