Что ни сяду я к тебе на постель,
Ты послушай, что буду сказывать,
Что и спишь ты у нас крепким сном,
Что и спишь ты, не просыпаешься.
И закрыла ты свои очи ясные,
Запечатала уста сахарные,
И скрепила ты свое сердце
Как большой замок и крепкий камушек…
Мара сидела на лавке, глядя на все это немигающими глазами, а потом хрипло продолжила:
Ты, матушка, мать родимая,
Прилетай ко мне с того светушка,
Хоть кукушенькой — вещей птицею.
Прокукуй ты мне свою волюшку,
Чтобы знала я, бедная, что уделывать…
Мара осеклась, а соседки продолжили. Кто-то принес ветки березы, разложил вокруг покойницы, и теперь уже три бабы тянули длинное «о-о-о» — песня перешла в другую, еще более грустную, где не было слов, а только звуки, разрывающие душу. Ночь прошла в сонном гудении. Двери оставили раскрытыми, чтобы душа могла спокойно погулять напоследок. Мара, свернувшись на лавке, то задремывала, то просыпалась, когда очередная плакальщица тихо запевала новую песню. Перед рассветом все стихло.
С утра мужики вырыли могилу на дальнем конце деревни и снесли тело хоронить. Марена положила к матери поминальные ветки и ее любимую кружку, расписанную птицами. Отголосили бабы, мужики забросали могилу землей, и все пошли пировать. Только дурачок Кука все кланялся, пятясь от могилы. Соседки натаскали пирогов, меда, а Марена, за все это время не проронившая ни слова, напекла блинов и выставила на стол квас. На нее посматривали с осуждением — не поет, не плачет. Ледяная девка. Угостились, сказали много хороших слов о матери — мол, и добрая была, и хозяйственная, и веселая. В этот момент все снова с укоризной поглядели на Мару.
Проводив людей, девушка медленно убрала со стола, села на лавку и уронила руки на стол. Слезы не шли. Мать рассказывала, что Мара никогда не плакала, даже в детстве. Марена опустила голову на руки. Два покойника за последнее время. Значит, жди третьего.
На яблоне у дома закуковала кукушка.
Сегодня я проснулась с привычным уже ощущением тревоги, которая появлялась каждый раз после снов о парне и девушке. Мне было так жаль ее, особенно сегодня, когда ее постигло горе. Где это происходит? Когда? Местность не разобрать, страну тоже. Явно славянские земли, но голосов во сне я не слышу, языка не знаю. Если бы я разбиралась в старинной одежде, могла бы, наверное, сообразить, но увы, это не мой конек. Хотела, было, спросить у Зои, к чему все это снится, но она, оказывается, уже некоторое время что-то говорила и теперь требовательно смотрела на меня. Наставница сегодня была в образе старушки, видимо, для внушительности.
— Запомнила? Повтори.
Она смотрела на меня в точности как учительница в школе. Была у нас такая. Я прокрутила ее монолог в голове и послушно повторила:
— Приезжаем в деревню. Готовимся. Галю укладываем спать. К полуночи идем в лес, разжигаем огонь. Ждем Яю с мужчинами. Их будет трое, и они должны нас… коснуться. А они захотят? Вот так, прилюдно, с неизвестными девушками?
— Яя постарается — захотят, — отмахнулась Зоя. — А она постарается. Ни разу проблем не было. Дальше?
Я вздохнула. Тема-то какая деликатная. Раньше я как-то не задумывалась, что ритуал будет таким… физиологичным. Выпить, что ли, для храбрости? Наверняка, у Зои и на этот случай зелье найдется. Как эликсир страсти у Ефремова в «Таис Афинской»: три капли мне, четыре — ему…
— Сосредоточься, — сурово дернула меня Зоя. — Что ты забыла?
— Пройду через костер. До или после… объятий?
Зоя закатила глаза:
— Ты слушала меня вообще? До. Сначала становишься ведьмой, потом на тебя распространяются правила. Да не переживай ты так! Это же не конец света, каждый год происходит, все рассчитано. Мы давно привыкли, и ты привыкнешь.
Я от души надеялась, что это так.
Углы кабинета терялись в полумраке, но Иштар не спешила включать свет и сидела молча, кивая своим мыслям. Что может сделать ей одна девчонка? Даже еще не ведьма. Внезапно Иштар подняла голову.
— Радость моя, подойди-ка.
Ишкуина мгновенно оказалась у стола.
— Как там наши ведьмы?
— Пан говорит, мужиков нашли.
— Я же говорила — ты лучшая. Из тебя получится настоящая богиня.
Ишкуина скромно потупилась.
— Ты вот что, — сказала Иштар. — Погляди, кого они там выбрали.
— Только поглядеть? — хитро улыбнулась девушка.
— Погляди так, чтобы мужики передумали… Ну, ты знаешь. Тихонько. Лишний шум нам ни к чему.