— Нет. Это просто традиция.
Яина рубаха будет дожидаться в избушке, пока мы будем колдовать в лесу. Интересно, каких мужчин она приведет? Хотя бы симпатичных? Ох, как бы отвертеться от ненужного обязательного секса… Я до сих пор не могла себе представить, что вот просто разденусь — и вперед, ради дела, как самоотверженная жрица в Древней Греции. Для меня существовал только Егор. Может, через год или, не знаю, сто лет я и смогу считать обряд чем-то обыкновенным. Или костер поменяет мою личность? Стану ли я относиться к людям и любым взаимодействиям с ними так же отстраненно, как относятся мои коллеги?
Зоя составила какое-то сложное зелье и водрузила его в центре стола. «Для мужчин», — поняла я и, подумав, переставила свечу на подоконник. Пусть Яе легче будет найти дорогу. Ведьма не собьется с пути, но мне все равно стало спокойнее, когда огонек перешел к окну. Надеюсь, пожара не будет. Для верности подставила блюдечко, взяла большую корзину с приготовленными заранее травами и вышла следом за наставницей.
Вечер был теплый, ласковый. Из палисадника одуряюще пахло ночной фиалкой. Я вспомнила, что ее еще называют Вечерницей Матроны. Наша матрона целеустремленно шагала через поле, теряющееся в сумраке. Откуда-то с запада налетел ветерок, принося с собой аромат сена. Так странно, как во сне. Видимо, слишком редко я бываю за городом.
Мы шли к лесу, и я удивлялась, как раньше деревенские ходили в таких длинных рубахах? Они же должны за все цепляться, пачкаться… Впрочем, вряд ли тогда кого-то волновало лишнее пятнышко грязи.
Зоя уверено шла по тропинке, время от времени нагибаясь за сухими ветками и мне велев делать то же самое. Мы уже далеко забрались в лес, и вокруг была практически полная темнота, но не было страшно. Если дружить с лешим, то, понятное дело, даже я не заблужусь. А Зоя с Яей этот маршрут способны пройти с закрытыми глазами. Интересно, как там лесовик, что делает? Пьет самогон? Дрессирует русалок? Милуется с деревенской бабой, «кровь с молоком и хлебом»?
Зоя остановилась на большой поляне. Где-то рядом шумела река, видимо, та же, что протекала у самой деревни. Мы сложили небольшим шалашом принесенный хворост. Мне показалось, что его маловато, но Зоя объяснила, что колдовской костер — это не то, что у обычных людей: сколько бы ни было в нем веток, будет гореть долго, подниматься высоко, догорит только тогда, когда выполнит свою роль. Зоя рылась в корзинах: в костер положено было добавлять травы, которые мы захватили в избушке. Впопыхах я даже не посмотрела, что там.
— Да чтоб тебя! — в сердцах сказала Зоя. — Сегодня все не слава богу. Спички забыла. Никогда не забывала и вот на тебе. У тебя случайно нет?
Иштар закончила свои дела и вышла на стоянку в сопровождении Ишкуины. Критически осмотрела транспортное средство, надела шлем и, строго подняв палец, повторила:
— Не гони. У нас полно времени.
Ишкуина кивнула.
— Вы же знаете, у меня аварий не бывает.
Иштар уселась за ее спиной и аккуратно подоткнула платье.
— Давай уже, трогай. На месте подождешь.
Ишкуина плавно вырулила со стоянки и погнала алую лошадь из города. Иштар закрыла глаза. Есть время подумать о сегодняшней битве. Но садящееся солнце грело ласково, теплый воздух омывал тело, и она выкинула все из головы, отдавшись ветру.
Огню поклонялись и использовали в разных ритуалах. Он служил символом трансформации и очищения. Во время важных событий его подкармливали мясом и молоком, а для ритуалов очищения в костер бросали соль, смолу, вереск, можжевельник. Огонь использовался в лечении болезней. Например, больного ребенка грели в остывшей печи, желающий избавиться от малярии должен был перепрыгнуть через костер, а чтобы уберечься от глазных болезней, смотрели на огонь через цветочный венок.
И. И. Петренко, А. О. Мацак. «Традиционные обряды у славян», 1925.
Я беспомощно посмотрела на старую ведьму и развела руками. Впрочем, язык не повернется назвать ее старой, когда она в молодом обличье.
— Что у вас там? — раздался скрипучий голос со стороны леса. От деревьев отделился темный силуэт.
— Здорово, Петрович, — радостно откликнулась Зоя. — Огоньку не найдется?