«Вот, — подумала Дженни. — Я всегда это подозревала».
— Но сначала, — коуч понизила голос, неотрывно глядя в глаза своим зрительницам, — сначала надо научиться слушать. С вами была Иштар. Только сегодня и только для вас скидка на мой курс — пятьдесят процентов.
Эфир закончился, и Дженни торопливо отправила заявку.
Все мужики теперь ее.
— Мара, — сказал Иван. — Эй, Мара?
Девушка шла по тропинке совсем рядом с ним, но демонстративно смотрела в другую сторону. «Что интересного в поле?», — с досадой подумал Иван.
— Ты меня слушаешь?
Марена хмыкнула, но головы не повернула.
— Вот вечно ты так, — огорчился Иван.
Мара засмеялась, схватила его за руку и рванула в поле, таща парня за собой. Травы будто пригибались перед ней, нисколько не мешая бежать. Иван, спотыкаясь, пытался не отстать и руки не выпустить. У края леса она остановилась. Иван попытался приобнять Мару, но та его оттолкнула, кивнула в сторону яблони-дички.
— Сорвешь мне яблочко — послушаю, — с улыбкой сказала девушка.
Иван скептически оглядел крону. Яблочки-то высоко.
— Сейчас, — кивнул он и полез на дерево.
Парень он был немаленький, ветки под ним трещали. Каждую он пробовал рукой, но внизу вздыхала Марена, и он полез быстрее. В конце концов, Иван увидел яблоко совсем рядом, потянулся, не достал, потянулся еще, и вот — маленький круглый плод у него в руках. Он торжествующе посмотрел вниз и успел увидеть, как вдали мелькает сарафан убегающей Марены.
— Эх, — вздохнул Иван. — Ну чисто ведьма.
Тут ветка под ним подломилась, и он полетел вниз.
Однажды женщина, молодая вдова, не любимая односельчанами, в пылу ссоры пригрозила соседке, что превратит ее в свинью. Та позвала мужиков, и они стали бить женщину плетьми и раздели донага, чтобы найти хвост и родимые пятна, но не преуспели. Несмотря на это, колдунью связали и отвезли к земскому начальнику. Тот сказал, что есть приказ в колдунов и ведьм не верить, и отправил людей по домам. Те начали просить у вдовы прощения, а также потребовали обещания никого не превращать и не напускать порчу. На том и помирились.
Я. Г. Заклятова. «История ведьмовства», 1895.
Я решила не тянуть. Написала своим заказчикам, чтобы новых кроссвордов в ближайшее время не ждали, потому что я ухожу в отпуск (интересно, сколько он продлится), и пошла к Зое учиться. Та решение одобрила, только велела не торопиться и выдала стопку книг. И вот уже я сидела над пыльным манускриптом со стертым названием на обложке, который мысленно обозвала «История для начинающих ведьм». Написано это было давно, но явно адаптировано — может быть, самой Зоей? Я все понимала, и читалось это как роман. Зоя ходила вокруг меня, отвлекала, но в итоге присела рядом и мрачно сказала:
— Надо поговорить.
Я отложила книгу и приготовилась слушать.
— Понимаешь, мы теоретически бессмертны.
— Что же тут плохого? — удивилась я. Интересно, почему меня такое известие не шокирует…
— И вечно молоды, — еще более мрачно проговорила соседка.
— Снова не вижу повода печалиться, — заметила я осторожно. Сердце забилось чаще. Избавиться от вечного женского страха перед старостью — дорогого стоит.
— Есть одно условие, — вздохнула Зоя. — Если в ночь на Ивана Купалу тебя не коснется мужчина, ты умрешь.
— «Коснуться» — это…
Зоя закивала.
— Это, именно это.
М-да, в сказках о таком не рассказывают. Я прикинула, чем это мне грозит, но решила не забивать себе голову заранее.
— Пока можешь об этом не думать, — следя за моим лицом, добавила ведьма. — Тем более, мужиков-то Яя отлично находит. И вообще, ты не понимаешь, как тебе повезло. Сейчас все попроще стало, не понимает молодежь, не ценит… Раньше ведьмами становились не по своей воле. Точнее, по своей, да не по своей.
— Это как?
— Умрешь в огне — станешь ведьмой.
Мне почудилась мрачная торжественная музыка. Как в фильме, когда переходят к самому важному.
— И не важно, — добавила Зоя, — на костре тебя сожгли за то, что корову вылечила, или отец спьяну избу поджег.
— И каждая сгоревшая…?
— Нет, выбор был: умереть насовсем или жить так, как мы, — Зоя была спокойна. — Некоторые выбрали смерть. Я выбрала жизнь. Впрочем, я не жалею.
В теплой кухне вдруг стало зябко.
— А мне гореть не придется?
— Пройдешь через костер, да и все.
Мне померещились треск костра, крики птиц, темные кроны деревьев. И боль, которую испытываешь, когда огонь касается твоей кожи и прежняя жизнь навсегда тебя покидает.