После дождя, выпавшего близ острова Тау, у меня было достаточно воды, и я подумал, что не мешает немного привести себя в порядок — ведь англичане больше придают значение внешности, чем мы, американцы. Привязав штурвал, я достал из каюты бритвенные принадлежности и тщательно побрился и подстригся.
Острова Британского Самоа все отчетливее вырисовывались над океаном.
Микки торчала около меня и как будто не одобряла моих действий.
"Теперь, когда ты подстригся, ты стал не похож на себя, Бил", — казалось, говорила она.
— Ничего не поделаешь, Микки. Сегодня или завтра мне предстоит пожать руку английскому губернатору. Он и с тобой поздоровается. Не бойся, он тебя не обидит!
Покончив с бритьем и уборкой, я обернулся, чтобы бросить последний взгляд на острова Американского Самоа, скрывавшиеся в тучах, и увидел на расстоянии каких-нибудь трех миль позади плота судно. Я посмотрел на него в бинокль. У него был ярко-белый корпус и темно-желтые мачты. Судно шло по направлению к островам Британского Самоа, должно быть, в Аппию. Вероятно, это английское торговое судно, курсирующее между островами, подумалось мне, и я тотчас же поднял флаг на верхушке бизань-мачты.
Судно шло точно по моему курсу. Если оно приблизится ко мне, я попрошу передать в Аппию, чтобы мне выслали навстречу шлюп, который указал бы мне путь в порт. Посмотрев снова на судно в бинокль, я увидел развевающийся по ветру американский флаг. Американское судно! У меня мелькнула мысль, что это судно направляется ко мне. Наверное, приняли одну из моих радиограмм.
Судно быстро нагоняло меня и теперь уже находилось на расстоянии нескольких сот ярдов от плота. Верхняя палуба и мостик были черны от людей. На мой плот направлены объективы фото- и киноаппаратов. Судно оказалось на траверзе, почти в ста ярдах, и я мог разглядеть лица людей. Что вызвало такое возбуждение и почему столько аппаратов? Я не знал, что и подумать. Может быть, это судно голливудской киностудии? Может быть, снимают фильм в Самоа и приплыли посмотреть на меня ради забавы?
Но вот раздался с мостика голос.
— Рады ли вы снова видеть людей?
— Очень рад!
Что еще мог я сказать!
— Приятно ли вам слышать голоса людей?
— Еще бы!
— Вы разрешите отбуксировать вас назад в Паго-Паго?
— Конечно!
Трое дюжих самоанцев прыгнули с "Мануа-тель" [?!] в воду и поплыли по направлению к плоту. Взглянув на них, Микки забилась в щель, куда не проникла бы и белка. Самоанцы взобрались на плот и помогли мне убрать паруса, потом поймали переброшенный с судна конец буксирного троса и закрепили его на плоту. Было около одиннадцати часов утра. Вскоре с судна на плот приплыли двое американцев. Мы развернулись и взяли курс на Паго-Паго, находившееся примерно в шестидесяти милях от нас.
Только теперь я узнал, что уже сто тринадцать дней меня считали пропавшим. Ни одно из моих сообщений не было принято, за исключением последнего, посланного в эфир накануне, — о том, что я приближаюсь к Тутуила. Это сообщение принял и передал на Паго-Паго Дуг Каннольд, английский радист на острове Раратонга, из группы Кука, находящемся в семистах милях отсюда. После этого "Мануа-тель" был немедленно послан в океан на поиски моего плота, но из-за штормовой погоды и плохой видимости не мог меня найти и на ночь возвратился в Паго-Паго. На следующее утро он снова ушел в океан. Радист судна первым заметил мой парус на сером фоне океана.
До Паго-Паго предстояла долгая буксировка. "Семь сестричек", казалось, не желали идти на буксире, им, видно, хотелось по-прежнему бороться с ветром и волнами — ведь они самостоятельно проделали семь тысяч миль. Вырываясь на свободу, плот три раза обрывал трос. Сгустились сумерки, настала ночь, а мы все еще были далеко от Паго-Паго. Волны и фонтаны брызг то и дело обдавали плот. Самоанец все время стоял у штурвала.
Лишь около часа ночи, плывя под всеми флагами, мы вошли в гавань, образованную кратером потухшего вулкана, одна из сторон которого обрушилась в океан. К борту плота подошел небольшой катер, чтобы подтолкнуть его в темноте к пристани.
В заливе, стиснутом отвесными стенами, было очень тихо. Мне казалось, что я иду по огромному полутемному амфитеатру. Сейчас я был один на плоту. С берега не доносилось ни единого звука. Небольшой пирс и низкие навесы были освещены прожекторами. Там я увидел людей, украшенных цветами. На отдельные фигуры падал свет, но почти вся толпа стояла в темноте. Здесь были сотни самоанцев.
Когда мы находились в двадцати футах от маленькой деревянной пристани, что-то всколыхнулось во мне. Я пристально смотрел на стоявших в напряженном безмолвии зрителей. Я чувствовал всю торжественность момента. Я стоял безмолвно, подавленный тишиной. Принимая приветствия, я в смущении наклонил голову. Дюйм за дюймом продвигался плот в полосе света. Наконец он прикоснулся к пирсу.
Я пришвартовал плот четырьмя крепкими канатами и ступил на берег. Губернатор Самоа, мистер Лоуи, и его супруга стояли на пристани. Миссис Лоуи изящным жестом повесила мне на шею гирлянду цветов. Я произнес несколько слов в микрофон. Затем я был представлен самоанским вождям и народу.
После этого я вернулся на плот взять Микки.
— Идем, Микки, мы прибыли на Самоа и отправляемся на берег.
В 1.30 ночи, 15 октября, я высадился на берег, закончив плавание, продолжавшееся сто пятнадцать дней, во время которого я покрыл от 6400 до 6700 миль. Два дня спустя во время торжественной церемонии "Кава" (традиционный обряд полинезийцев), на котором присутствовали все вожди и знатные люди острова, мне было присвоено почетное звание "Таутаи О Ле Васа Лаолао", что значит: "Капитан дальнего плавания".
Мой плот "Семь сестричек" остался в Тутуила как дар народу Американского Самоа. Он будет помещен в музее.
Я провел несколько дней в прекрасном и дружественном Тутуила. Потом австралийское газетное агентство "Аустралиен Консолидейтед пресс" прислало самолет с острова Сува, из группы Фиджи. На этом самолете прилетел репортер и очеркист агентства Том Фаррел и с ним фотокорреспондент. Я вылетел с ними из Паго-Паго, захватив с собой Микки. На острове Сува мы пересели на американский самолет, который стремительно перенес нас через Тихий океан на остров Кантон, в Гонолулу, а оттуда — в Сан-Франциско. После краткой остановки в Техасе, на моей родине, самолет "ДС-7" опустился в Нью-Йорке в Айдлвилдском аэропорте.
Все было организовано как нельзя лучше. Когда вышли пассажиры и я остался один в кабине, Тедди поднялась по трапу на самолет. После первых приветствий она сказала сквозь слезы:
— Бил, в следующий раз я отправлюсь с тобой. Было так мучительно ждать!
— Ты думала, что я погиб?
— Нет, ты сказал мне, чтобы я не беспокоилась. Но все считали, что тебя нет в живых.
Затем мы попали в руки фотокорреспондентов и репортеров. Микки чуть не сорвалась с привязи — она стремилась назад, на плот.
Фотографии
В бумажном оригинале книги имеется 24 фотографии, которые были сведены в несколько вкладок без однозначной привязки к тексту. Ниже приводятся все фотографии, в том порядке в каком они были на вкладках книги.
