Полет в Кеведо, расположенный на реке Паланке, на пути, соединяющем Гуаякиль и Кито, занимал около сорока минут. Три — четыре гражданские авиалинии соединяли этот крупный город с побережьем.
По пути с аэродрома нам пришлось пересечь реку Паланку. Разбухшая от длительных дождей река стала шириной более полумили. С группой местных жителей мы переправились через поток на безмоторном железном пароме, который приводился в движение силой бурного течения и скользил вдоль каната, протянутого от берега к берегу.
Улицы Кеведо были забиты джипами и грузовиками, на которых к берегу реки подвозили гроздья бананов. А флотилии дизельных барж доставляли бананы вниз по реке в Гуаякиль, где их перегружали на пароходы, пришедшие из Европы и Соединенных Штатов.
Мы проехали на джипе около тридцати километров в окрестностях Кеведо по дорогам, густо обсаженным с обеих сторон бананами. Высокие стволы, сгибающиеся под тяжестью огромных гроздей, поддерживались бамбуковыми подпорками.
Наконец мы свернули на боковую дорогу и, выйдя из машины, продолжали путь пешком. Через несколько минут мы увидели на краю обширного расчищенного участка джунглей, окаймленного молодыми бананами, сложенные в штабели бальзовые стволы. Они были старые, темно-коричневого цвета. Некоторые частично обгорели и все потрескались оттого, что лежали незащищенными на солнце. Казалось, их срубили много месяцев назад. Другие стволы валялись там и сям на расчищенном участке джунглей, они были тоже коричневого оттенка, пострадали от дождей и оказались совершенно непригодными. Ни одно дерево не было оставлено на корню. Еще один ложный след...
— Задержитесь еще некоторое время в Кеведо, Бил, — утешал меня мой приятель. — Ведь вы убедились, что здесь есть большие деревья. Вы долго ждали, можете подождать еще недельку-другую. Всегда успеете вернуться на "Клементину". А к этому времени вода в реке спадет и будет легче сплавлять стволы.
Я остался в Кеведо.
Через несколько недель меня все уже знали в этом процветающем мирном городке. "Это дон Бил, который разыскивает деревья, чтобы построить плот и переплыть на нем океан", — говорили местные жители. Они гордились, что я приехал за стволами именно в Кеведо. Меня приветствовали рабочие, грузившие бананы на баржи, шоферы грузовиков, перевозящие банановые гроздья, и ребятишки. Даже собаки начали признавать меня и пропускали мимо без лая. Я изучил окрестности Кеведо лучше многих местных жителей, потому что рыскал в разных направлениях, заслышав о бальзовых деревьях. Меня приветливо встречали на одиноких ранчо, прятавшихся в тени какаовых деревьев. Мне уступали лучшую кровать и старались угостить на славу; а наутро давали проводников для разведки окружающих лесов.
Однажды один местный житель провел меня в леса, находящиеся на расстоянии многих миль от Кеведо. Он сказал мне, что знает, где можно найти большие бальзовые деревья. Несколько часов мы пробирались в почти непроходимых джунглях, на каждом шагу прорубая дорогу сквозь кустарники, папоротники и колючие лианы. На протяжении миль мы перебирались по стволам упавших деревьев, через опасные потоки и болота. С трудом вскарабкавшись по крутому склону, мы наконец очутились в лесу, среди огромных деревьев, у подножия которых почти не было молодой поросли. Только длинные тонкие лианы свисали, словно канаты, с высоких вершин. Этими лианами с незапамятных времен пользовались для связывания плотов, на которых плавали по рекам и по океану.
Лес напоминал парк. Через некоторое время мы подошли к гигантскому бальзовому дереву. Это было первое большое дерево, которое мне пришлось увидеть. Прекрасное дерево, гладкое, с корой мышиного цвета, которая в полумраке казалась голубоватой. Оно стояло, стройное, почти круглое, как колонна; ветви начинались только у самой вершины. Дерево было значительно выше ста футов, имело небольшую конусность и не менее трех футов в диаметре. Я прикинул, что из этого дерева можно получить два бревна для моего плота.
— Сможем ли мы вывезти его отсюда? — спросил я своего спутника.
— Си, сеньор.
— Тогда давайте искать другие деревья.
Обычно бальзовые деревья растут группами по три или четыре на площади в один — два акра [25]; но такие группы встречаются и на расстоянии четырехсот — пятисот ярдов [26] друг от друга. Не прошло и часа, как мы разыскали восемь безупречных деревьев.
Мы вернулись по тому же трудному пути, вышли на дорогу и приехали в Кеведо на грузовике, перевозившем бананы. Я тотчас же разыскал молодого китайца, владельца этого леса.
Он выслушал меня и покачал головой.
— Я очень огорчен, дон Бил. Я знал об этих деревьях, но их невозможно вывезти оттуда. Я охотно отдал бы их вам, но вблизи этих деревьев нет ни дороги, ни ручья. Во всем районе Кеведо нет ни одного трактора, а волы не справятся с такой работой: слишком далеко и дорога ужасная.
Несколько лет назад большие тракторы исчезли из Кеведо, так как трудно было их ремонтировать на месте.
Видя мое разочарование, владелец леса добавил:
— Чтобы доказать, как мне хочется вам помочь, я пошлю завтра утром своих людей рубить эти деревья.
Я покачал головой. Еще одна напрасная попытка.
Все в Кеведо заинтересовались моей экспедицией. Некоторых прельщала крупная сумма, которую я предлагал за стволы толщиной в три фута; плотогоны, или бальсерос, пригонявшие каждую неделю в Кеведо с верховьев реки тысячи бальзовых деревьев для отправки их на лесопильные заводы в Гуаякиль, широко распространили об этом слухи.
Спустя неделю я стоял перед другим серым гигантом, растущим в тени и в безмолвии высокоствольного леса. Мы находились на гасиенде "Тьерра Нуэва", расположенной вдоль дороги Гуаякиль — Кеведо.
— Это мачо? [27] — спросил я сопровождавшего меня эквадорца.
— Да, сеньор, это мачо.
Я измерил дерево на глаз. Оно очень подошло бы для центрального бревна моего плота. Мне сказали, что на территории гасиенды можно найти и без особых трудностей вывезти оттуда семь или восемь таких деревьев.
Разглядывая дерево, я обошел вокруг него. Потом положил руку на гладкий ствол; его приятно было трогать — кора была прохладная и крепкая.
— Мы совершим путешествие, старина, — произнес я шепотом, — непременно совершим.
И я представил себе широкий простор Тихого океана.
При помощи лианы туземец стал измерять окружность дерева.
— Сделай на нем метку, амиго [28], оно как раз нужной величины.
Он взял мачете и сделал две глубокие зарубки на стволе.
Затем мы отправились дальше, и нам удалось разыскать и пометить еще семь деревьев. Мне нужен был лишний ствол на случай, если один из них будет поврежден или затерян во время сплава. Наконец-то кончились поиски! На следующее утро я подписал договор с одним жителем Кеведо на порубку помеченных мною деревьев и доставку их в течение десяти дней на берег Паланки в районе Кеведо, за что обязался уплатить ему по тысяче сукров (около двадцати долларов) за каждое дерево.
В тот же день подрядчик послал своих мачетерос [29] в джунгли, чтобы прорубить для волов дорогу к деревьям.
Дня через два трое лесорубов стояли с топорами перед первым помеченным мною деревом. Сидевший на его вершине большой белый какаду, пронзительно вскрикнув, улетел; его белые крылья блеснули на солнце.
— Дурное предзнаменование, — проговорил один из лесорубов.
— Все предзнаменования хороши, — возразил я и взял у него топор.
Лезвие вонзилось в мягкую древесину по самую рукоятку, и мне стоило немалых усилий вытащить его. Затем лесорубы заменили меня, начав рубить дерево с двух сторон.