— Чего делал?
— Говно убирал.
— Звучит оптимистично, — сказал Деррик. — А я встал в пять утра — накладывал кисетный шов свинье с выпадением прямой кишки. Кастрюля-то тебе зачем?
— Не знаю, — сказал Боб. — Думал, может, выловлю там какую-нибудь живность.
— Ясно. Погоди-ка. — Деррик зашел в дом и принес оттуда выцветший зеленый сачок с алюминиевой ручкой. — Держи. Давай я с тобой пойду, не против?
Боб пожал плечами.
Они съехали по дюнам и выбрались на косу. Солнце было оранжевое и скользкое на вид, как консервированный персик. Боб потрогал ногой мягкую воду.
— Я пошел, — сказал он, расстегивая ремень.
Деррик отскребал с камня какое-то пятнышко и отреагировал не сразу.
— Куда? — спросил он. — Купаться?
— Да, — ответил Боб. Он сбросил шорты и побрел в море.
— Прямо так, без ничего?
Боб не ответил. Он окунулся в воду, густую и теплую, словно косметическое молочко, и поплыл. Даже когда он перестал двигаться, вода точно подталкивала его снизу, удерживая на поверхности.
— Ладно, — сказал Деррик. — Только не смейся, что у меня такой маленький перец.
Он тоже снял шорты. Боб скользнул глазами по жалкому кошельку для мелочи, который болтался у него между ног, и отвел взгляд. У него хватает своих проблем, а Деррик пусть сам разбирается со своими. И он погреб дальше.
Морское дно круто уходило вниз, и, отплыв на несколько футов, он уже не смог достать его ногами. Он нырнул в зеленую глубь и некоторое время парил в ласковой прохладе, куда не досягал солнечный жар. Хорошо было бы и вовсе остаться там, но как? Его легкие были полны воздуха, и скоро он почувствовал, что его спина выступила из-под воды.
К берегу осторожно спускалась Клер в махровой юбке и купальном лифчике леопардовой расцветки. Она помахала Бобу.
— Назад, Клер, — крикнул Деррик. — Боб у нас нудист, он и меня подбил.
— Вижу, — отозвалась Клер. Дерзко, как спортсменка, она одним движением избавилась от лифчика, потом скинула и юбку. Кожа на ее груди и округлых бедрах казалась нежной, новой и белой, как парафин. Боб поплыл прочь от косы, глядя на Клер и разгребая воду своими ободранными руками. Он видел, как она вошла в зеленоватые волны.
Это зрелище заставило его подумать о том, сколько миль лежит теперь между ним и его собственной женой и как трудно будет снова сократить это расстояние. Понадобится много разговоров, много сил — больше чем на сотню двориков. Это была обескураживающая мысль, и под ее гнетом Боб снова ушел под воду.
Когда он выкарабкался на косу и стал надевать шорты, солнце уже клонилось к закату. Деррик с Клер были еще далеко в море — их головы то исчезали за гребнями волн, то опять показывались в поле зрения.
Он подошел к яме среди скал и увидел, что последний прилив наполнил ее удивительными существами. Прямо у поверхности воды дрожала стайка пунцовых рыбешек. К скале приник маленький голубой осьминог, не больше детского кулачка, а неподалеку от него примостилась желтая улитка. Боб взял орудие, предложенное Дерриком. Рыбки легко ускользнули сквозь ячейки, но когда Боб напал на осьминога, тот запаниковал и прыгнул прямо в сачок. Боб посадил его в кастрюлю, а потом оторвал пальцами улитку.
Вскоре Деррик вылез из воды и подошел посмотреть улов.
— Карибский рифовый осьминог, — сказал он. — Вообще-то они водятся южнее, но на смене сезонов, когда море остывает, течение начинает шалить и подбрасывает сюда этих чудиков.
С запада надвигалась дымчатая грозовая пелена. Клер тоже выбралась на камни, приседая, точно спринтер, чтобы сохранить равновесие и не поранить колени. Затем наклонилась и, обхватив пальцами свое темное бедро, провела по нему рукой, стряхивая серебристую водяную пленку. Боб смотрел, как она очищает таким же образом вторую ногу, и это было до того красиво, что у него запершило в горле. Деррик продолжал распространяться о течениях и морской фауне, и Боб кашлянул в кулак.
— Есть еще Харланс-ридж, небольшой подводный хребет вон там, примерно за милю от берега. Он отщепляет от Гольфстрима кусочек и направляет его в нашу бухту, а вместе с ним сюда попадает много разной живности в течение всего года. Скаты-орляки, черепахи, морские ерши, всякие случайные твари, которых заносит бог весть откуда.
Клер положила руку на плечо мужу. Она слизнула капельки морской воды, которые блестели на ее верхней губе, покрытой выгоревшим белесым пушком.
— Помнишь ту корифену в прошлом году? — спросила она.
— Дорадо, — сказал Деррик. — Они живут на глубине, но эта угодила сюда, здоровенная — во! Мы ее сварили в кокосовом молоке. Знаешь, дружище, за много лет я слопал из этой дырки столько деликатесов — наверно, на тысячу долларов. Без шуток. Тут же ямища о-го-го какая. Недавно я взял грузик, леску в сорок футов и… постой-ка…