Оливия думала о том, что эта дорога и вправду стала единственным путем, по которому оставалась возможность пробираться на значительные расстояния. Она не жаловалась на лошадей, всё-таки, они чуть мобильнее, нежели поезд, однако каждый месяц покрывать на них такое расстояние было бы проблематично. Это требовало бы не одних суток, в которые путешественникам надо есть, пить, спать. Поезд настолько упрощал деятельность Центра, что его пользу сложно было переоценить. Оливия сейчас не отказалась бы сесть на удобную кровать в вагоне поезда и проехаться, наблюдая за одинаковым пейзажем через отмеченное пылью и старостью окно. А ночью она бы наблюдала за звёздами, придумывая свои собственные обозначения созвездий, потому что не знала настоящих. Она помнила только Большую Медведицу.
Она вспомнила смышленого мальчишку по имени Захар. Как она жалела столько лет спустя, что так мало смогла узнать о нём. Зато теперь он представлялся ей как истинный мечтатель, в котором нет ничего лишнего. Только созвездия и постоянное желание жить, чтобы достичь их.
Их путь продолжался семь дней. Каждый день пред их взором представал всё тот же пейзаж.
В один из дней Лёню охватила паника. Оливия ехала чуть позади, разглядывала рельсы и думала о чём угодно, лишь бы занять голову, как Лёня стукнул Малышку по боку и та сразу же приударила галопом вперёд. Оливия не сразу спохватилась, что происходит, но уже через несколько секунд бежала прямо позади Лёни.
- Что с тобой!? - кричала она. - Куда ты погнал!?
Но он не отвечал и даже не поворачивал голову назад. Он чуть пригнулся, чтобы уменьшить сопротивление воздуха и еще немного увеличить скорость. Лошадь и впрямь двинулась быстрее и Оливия сначала подумала, что Долина не угонится за Малышкой. Но ее лошадка, словно тоже почувствовала, что вот-вот упустит Малышку, и побежала еще быстрее.
Гонки продолжались всего две-три минуты, после чего обе лошади выдохлись и перешли на быстрый шаг. Только тогда Оливии удалось поравняться с Лёней и взглянуть на него. Бледное лицо всё сказало само за себя. Она, извернувшись, потянула за поводья, прикреплённые к кольцам удил Малышки, и заставила ее остановиться.
Оливия достала Лёню из седла и усадила на землю. Его что-то напугало, он очень паниковал.
- Лёня? - робко спросила Оливия.
Она видела по его лицу, что он всё понимает, но просто не хочет ничего говорить.
Вздохнув, Оливия присела рядом с ним и протянула ему фляжку с водой.
Он начал говорить только примерно через час, когда его лицо приняло нормальный оттенок.
- Извини, - сказал он.
- Не извиняйся. Что с тобой случилось?
- Посмотри вокруг.
Она огляделась, но не увидела ничего кроме рельс и пыльной травы. Оливия непонимающе взглянула на Лёню, ожидая ответа.
- Видишь?
- Вижу что?
- Трава и рельсы. Траву и рельсы. И больше ничего. Уже несколько дней мы идем вперёд и перед нами всё та же трава и рельсы. Мы будто попали в жуткий замкнутый круг, из которого нет выхода. Сколько еще придется смотреть на те же самые объекты?
- Скоро мы дойдем до города.
- Откуда ты знаешь?
- Я не знаю, но почему-то уверена в этом.
На следующий день Лёня перестал пугаться одинакового пейзажа и сказал, что это была скопившаяся усталость и остатки болезни после Врат. На него будто нашло наваждение, которое на следующее утро как рукой сняло.
В какой-то момент они увидели, как к железной дороге примыкает еще один путь, словно встречались два ручья, соединяясь, чтобы продолжить течение вперёд.
- Все пути лежат в Центра, - сказал Лёня. - Сколько же таких вот ответвлений содержит в себе сеть дорог, образуя огромную коммуникацию между городами. Наверное, если взглянуть на всё это с космоса, то можно увидеть большое дерево, из которого выходит множество веточек, образующих ростки. И им не будет конца, пока они не обойдут всю Землю и не вернутся к началу. К Центру.
А ровно через семь дней после начала их пути они увидели вдалеке город. Огромная стена тянулась до самого неба и, как казалось Оливии, если стать под этой стеной, то можно и вовсе не увидеть небосклон. Такая громадина скроет от тебя всю прелесть проплывающих облаков.
Они подходили ближе и всё больше верили в то, что сделали это. Причем сделали в самое нужное время: у них практически кончилась пища и совсем скоро пришлось бы искать одну из построек. А ведь она могла оказаться опустошенной ранее Костей или кем-то из других выживших из Центра.
Совсем скоро они оказались прямо перед воротами в город.
Часть 2 / Глава 12
Сегодняшний день был ознаменован для администрации Инсбурга важным событием. В здании появилась столовая, в которой могли питаться сотрудники. Помещение уже три недели очищалось от хлама, которого здесь скопилось совсем немалое количество. Причем, это оказывались настолько непригодные вещи, что их даже на бесплатной раздаче, устроенной двумя днями ранее, не все разобрали. Нужное и важное унесли сразу: несколько карандашей, короткие, но крепкие доски, целую кучу опилок, рваные пакеты. Но вот прогнившие насквозь палки, битое стекло, которое целиком стоило бы состояние, и другой мусор никого не интересовал. Даже бедняки, приходившие поглазеть на выставленное многообразие вещей, не отваживались забрать совсем уж ненужный мусор.