- Я тоже удивился, услышав именно его имя.
Оливии и Лёне пришлось весьма долго стоять на улице, разглядывая ближайшие дома, пока к ним не вышел Эдуард. Они успели поговорить с Ли, расспросить его о жизни в Сеганесе.
- Сложно сказать, хорошо ли мне живется, - сказал Ли. - Много лет мы считали, что есть только Сеганес и Центр, но говоря про Центр, мы представляли себе горстку людей, которые компетентны в строительстве столь грандиозного проекта. Мы же спокойно жили, занимались насущными вопросами, просто не задумываясь о том, что где-то можно жить иначе. Конечно, мы каждый день пытались улучшать собственные условия, но это происходило как-то само собой, без специальной для этого цели. А потом, когда Грушинский рассказал некоторым людям о предположении, что существуют другие города, мысли в голове встали с ног на голову. Причем, я не понимаю, откуда он до всего этого догадался, как он стал настолько глубоко мыслить. Ведь именно он предположил, что раз существуют другие города, а их существование уже почему-то взял за аксиому, так почему же устройства в этом помещении, около которого мы сейчас стоим, не могут нас с ними связать? А потом эта попытка и столько времени терзаний по ночам... Но теперь, послушав от Эдуарда, как вы живете в Инсбурге, я понял, что у нас тут всё гораздо лучше. Не так, чтобы очень, но лучше.
- Однако, я все равно хотела бы вернуться в Инсбург, - сказала Оливия. - И не только из-за Захара, но и из-за всех других. Хотелось бы еще узнать, что с моим братом, с родителями... Боже, я ведь так редко вспоминала их...
- А я бы с радостью вернулся в долину, даже прошел бы вновь Врата. Мне кажется, я вдоволь нагулялся за перевалом.
- Мы постараемся вернуть тебя, - сказала ему Оливия.
Он улыбнулся и слегка приобнял ее.
В этот момент из пристройки вышел Эдуард и пригласил Оливию войти. Сам же он остался снаружи.
Оливия робко шла к экрану, понимая, что теперь Захар хотел поговорить именно с ней. Еще издалека она видела тускло светящийся экран и фигуру, стоявшую прямо посередине. Она медленно шла к этой фигуре, и из ее глаз вновь полились одинокие слезинки.
- Не плачь, - с мягкостью в голосе сказал Захар. - Стой.
Она остановилась, в удивлении глядя на Захара.
- Закрой глаза.
Оливия не понимала, чего хочет Захар, но выполнила, что он сказал.
- Теперь смотри в темноту, открывшуюся тебе. Ты должна увидеть перед собой семь сверкающих точек. Видишь?
- Не... Не совсем. А, да... Вижу, - она не могла понять, чего он хочет, но решила ему поддакивать.
- Как они расположены?
И только теперь до нее дошло. Большая Медведица. Захар хотел, чтобы она увидела перед собой созвездие, которое он показал ей в поезде. Она улыбнулась и сказала:
- В виде ковша.
- Оливия...
Она открыла глаза и подошла к экрану.
- Как ты, Захар? - спросила она.
- Хорошо. Как видишь, чего-то добился, - усмехнулся он. - Как ты оказалась в Сеганесе? Я задавал этот вопрос Эдуарду, но он посоветовал мне, чтобы ты сама рассказала мне свою историю.
- Это... Очень долгая история.
- У нас есть масса времени. Можешь начать сейчас и продолжать на протяжении многих дней, я буду каждый день на один час спускаться вниз и...
- У нас нет столько времени.
Захар удивился такой быстрой перемене в голосе и лице Оливии. Только что она была робкой девочкой, какой он ее запомнил девятнадцать лет назад, а теперь перед ним возмужавшая женщина, которой довелось что-то увидеть в этой жизни.
- Почему? - только и смог выдавить из себя Туполев.
- Корабль готов на девяносто девять процентов.
Захар осел на стул, который стоял позади него. Долгое время ни он, ни она не могли произнести ни слова. Мечты Захара рушились как Федерация во времена Гражданских воин. Он видел перед глазами, как ракеты-носители разогреваются, как из-под них вырываются столпы огня и они вместе с частями Поколения уносятся вдаль, навсегда уходя из мыслей людей, оставшихся на Земле. Он видел эти счастливые лица, которые плывут сквозь вечную тьму навстречу ярчайшему свету звезд. Его мир рушился в одночасье, и ничто не способно было восстановить уничтоженные надежды.
- Захар! Ты слышишь меня!? - Оливия уже перешла на крик, чтобы пробудить Захара от оцепенения.
- А... Да, слышу...
- Мы должны попасть на Поколение.
- Девяносто девять процентов...
- Не имеет никакого значения. В ближайшее же время мы должны быть в Центре.
Захар поднял голову и вопросительно уставился на Оливию.
- Как ты себе это представляешь? - спросил он.
- Когда к вам приезжает поезд?
- Послезавтра.
- Скорее всего, это ваш последний шанс, - сказала Оливия и вышла на улицу, плача и не понимая, что она сейчас сказала.