Поток людей в его кабинет был нескончаемым. Заходили старики и молодые, девушки и мужчины, и все задавали практически одни и те же вопросы: как вы связались с Сеганесом? Почему достоверную информацию говорят им, а не нам? Что такое община? И так далее.
Захар приводил множество доводов в пользу тех или иных мыслей, упрашивал людей не плакать, принимал благодарности от мужчин, давно желавших «дать этим свиньям из Центра отведать настоящего железа».
Но сколько к нему не приходило людей, больше всего его тронула маленькая девочка лет десяти. Она смотрела своими сверкающими голубыми глазками прямо в лицо градоначальника и спрашивала:
- Мой папа уже записался, он хочет пойти с вами, дядя Захар. С ним же всё будет хорошо?
У Захара невольно катились по щекам слёзы, которые он утирал рукавом. Первые секунды он даже не мог ответить, сглатывая слюну. Ему стоило вселенских усилий выдавить из себя жалкое «Да». Девочка улыбнулась, пожала Туполеву руку, словно она уже взрослая девушка, и вышла из кабинета.
Захару тогда понадобилось несколько минут одиночества, чтобы собраться с силами для встречи с остальными.
Уже после того, как Солнце скрылось за горизонтом, Захар направился в сторону бункера. Он привык, что когда город окутывает темнота, вместе с ней приходит и одиночество, потому что людей на улицах в это время суток не бывает. Однако сейчас город жил. Люди были повсюду: таскали ящики, одежду и оружие, общались между собой, подбирали себе снаряжение. Захар еще издалека видел, как в здание, в котором располагался бункер, заходили люди, которых никогда не было в общине. Теперь весь город был одержим идеей попасть на Поколение.
Только сейчас Захар понял, почему люди так легко согласились. Каждый из них в душе уже давно похоронил возможность оказаться на Поколении, считая, что это несбыточная мечта, которая так и сгорит вместе с исчезнувшим рано или поздно поездом. В один день поезд не приедет и мечты будут втоптаны в грязь. Когда у человека появляется шанс, он готов пойти на что угодно. Даже на смерть.
В бункере было не протолкнуться. Захару приходилось боком обходить толпы людей, чтобы пробраться к столику, который принесли сюда специально для группы, занимающейся планом захвата поезда.
За последние часы группа увеличилась почти вдвое. В городе оказался человек, у которого очень давняя военная история. Его предки воевали еще во времена Гражданских войн и сумели сохранить опыт до сегодняшних дней. Дневники, записи, даже некоторые карты и учебники.
Этого человека звали Степаном Ерёменко, он давно работает в шахте, а об увлечениях военным искусством он ни разу в жизни и словом не обмолвился.
В противном случае, - думал Захар, - мы бы давно забрали его к себе в общину.
Как оказалось, план уже был выверен до мельчайших деталей, в которые Захар вникать не стал, это отняло бы у него слишком много времени.
- Степан Игоревич, - сказал он, выслушав, как тот рассказал главе города основную структуру плана захвата, - приятно стать первым полководцем в истории послевоенного Инсбурга?
- Приятно, Захар Сергеевич, - ответил он, улыбнувшись, и принялся дальше что-то рассказывать по поводу захвата.
- Оставь это, я буду завтра слушать твои указания, - сказал Захар и нашел себе небольшой свободный угол среди этого хаоса подготовки.
В этом углу он и уснул.
А разбудил его Михаил, сказав:
- Через два часа прибудет поезд, сейчас будем расходиться по местам.
Часть 2 / Глава 18
Захар вжался в землю, ожидая команды, означавшей, что он должен выйти к Дмитрию. Уже был слышен ропот приближающегося железного зверя, который вот-вот наткнется на западню. Туполев очень боялся, что поезд сегодня может просто не прибыть, что корабль построен и люди успели улететь, но нет, несколько минут назад он ощутил дрожь рельс.
Поезд остановился, издав протяжный стон. Из переднего вагона вышел Дмитрий, озадаченный, что перед поездом стоит всего лишь горстка человек. Несколько подставных.
Дмитрий прошелся в сторону зевак, которые находились совсем рядом с холмиком, за которым залег Захар и четыре человека с черными винтовками, найденными в ангаре. Как только Дмитрий пересёк нарисованную в воображении Ерёменко черту, то Степан сразу же взмахнул рукой и со всех сторон на поезд направились дула сразу сотни винтовок. Среди них было два десятка черных, остальные серые, по которым сразу видно, что они сделаны практически из подручных средств.