Вид у нее оставлял желать лучшего. Она исподлобья взглянула на Михаила и сказала:
- Знать бы теперь, кто вы.
Михаил перешел в соседнюю комнату. Она представляла собой подсобку, в которой находился самодельный умывальник и несколько люминесцентных ламп на стенах. От них шел очень яркий и холодный свет, делая комнату похожей на кабинет для процедур. Рядом с умывальником лежала гора чистых полотенец, совершенно не вписывавшихся в условия жизни в Инсбурге.
Умыв руки, Михаил всмотрелся в запятнанное зеркало. Перед ним стоял уставший и уже давно забывший о счастье человек, в котором он никак не мог узнать себя. Он пытался рассмотреть свои руки, свою одежду и небольшую родинку под губами, но не узнавал всего этого. Когда он успел из вполне счастливого ребенка стать человеком, которого боятся более тысячи жителей небольшого городка?
Он помнил, как приводил в действие краткие пометки в блокноте. Сколько блокнотов уже кончились под натиском просьб Лестера? Больше интересно, сколько денег администрации пришлось отдать за эти самые блокноты и ручки. Жителям такие расходы не по карману.
Михаил помнил крики и стоны, боль и страх в чужих глазах. Каждый последующий человек, прошедший через его руки, отпечатывался клеймом в сердце. Сначала это давалось ему тяжело, но человек может привыкнуть к чему угодно. Так и Михаил привык к мольбам о помощи и крикам.
Наиболее отчетливо он помнил первого человека, с которым ему пришлось попрощаться и отправить того спускаться по мрачным водам Стикса. Этой жертвой стал преклонных лет мужчина. Всего через два дня после вступления Михаила в весьма страшную, но в то же время престижную, должность ему пришлось исполнить приговор главы города. Весь город считал старика преступником, и жил бы он, возможно, еще долго, если бы однажды не нашел где-то (может быть, всю жизнь копил деньги и выкупил у Центра) бутылку водки. Выпив ее в одно лицо, он стал кричать и дебоширить прямо на улицах города. Жители выходили из своих хлипких деревянных коробок и наблюдали, как старик идет с практически пустой бутылкой и грозится применить ее не по назначению. К сожалению, ему удалось привести свои крики в действие и ударить по голове мужчину, возжелавшего утихомирить старика.
Михаила известили об этом почти сразу же, а внутри у него всё сжалось до размеров грецкого ореха. Еще вчера глава города показывал место, где приговор приводится в исполнение, а сегодня уже появился первый приговорённый.
Человек, которого огрели бутылкой, скончался сразу, что автоматически делало старика осужденным на смерть. Законы, предписанные Центром, должны выполняться.
Смертный приговор приводился в действие в одном из помещений администрации города. Это был небольшой кабинет, в котором одновременно находилось всего три человека: осужденный, Судья и врач. Врач вводил осужденному, привязанному к небольшому стулу, смертельную инъекцию. Уже через несколько секунд проверялся пульс и ставилась дата смерти.
Судья не участвует в процессе казни, но обязан присутствовать.
То, что увидел Михаил в глазах старика, до сих пор заставляет его просыпаться по ночам и вытирать пот со лба. Никто больше не затронул нынешнего судью настолько сильно, как первая жертва.
С каждым годом состав инъекций меняется, самого раствора становится меньше, отчего осужденным приходится больше страдать. Центр присылает новые партии, но с каждым разом они мельчают. Однако, даже увидев многие мучения людей, кого инъекция не убила сразу, Михаил все равно всё время вспоминает именно того старика и застывший в его глазах вопрос: «Меня сейчас убьют?».
Михаил вошел в комнату, где находилась Роза. Она молча рассматривала металлический брусок, остывающий на столике около нее.
- Если этой общиной вы хотите бороться с Центром, - сказала Роза, - то вы серьезно считаете, что даже взяв всех жителей Инсбурга, вы сможете оказать сопротивление?
- Кто тебе сказал, что в общину входят только жители Инсбурга?
Часть 1 / Глава 7
Лестер открыл двери музея, находившегося в подвале администрации. Одно из последних мест, сохранившихся в городе еще со времен существования Федерации. Раньше здесь располагался бункер для чиновников, работавших в администрации, однако сейчас при попадании даже маленького снаряда здание развалится, давно неработающую и растащенную на материалы вентиляцию засыпет и внутри все окажутся в ловушке. Переделывать помещение под настоящий бункер уже в настоящем времени отказались, потому что любая проверка Центра выявила бы это и неизменно начала бы расследование со слов: «а металлы-то откуда у вас?».