Лестер подошел к нему и приоткрыл. Наружу вытекло еще немного воды вкупе с бумагами и несколькими папками. Мэр собрал их, отряхнул воду и попытался всё разложить. Однако на глаза ему попалась уже заметно пожелтевшая бумажка, с одной стороны у которой не было свободного места: всё занимали различного цвета печати. Желтые, синие, черные, фиолетовые, даже несколько красных. Почти все печати имели разный текст, но все они сводились к единому смыслу: «Совершенно секретно».
Лестер покрутил лист, усмехнулся и кинул его на стол. Он поднял свое кресло, каким-то образом улетевшее в угол комнаты, но уселся в него только, когда заметно прибрал кабинет. Дождь перевернул здесь всё вверх дном.
Теперь мэр положил лист перед собой и еще раз оглядел красующиеся на нем печати: «Секретно», «Уровень 3: секретно», «Не открывать», «Документ Федерации: не открывать». Последняя запись особо привлекла Лестера, и он несколько долгих секунд вглядывался в неё, думая об утраченном величии человечества, о Федерации. На ум сразу приходил год ее распада - 2102. Дата, которая клеймом выжигалась в умах нынешней молодежи. Дата, которую все помнили ровно так же, как и отмену крепостного права в 1861 году. Даже теперь, спустя долгое столетие, она всё так же заставляет сердце биться чаще, а умы трепетать, ведь изменить уже ничего нельзя.
Лестер, наконец, оторвал свой взгляд от печатей и перевернул бумагу. И вновь его лицо покрыла та же усмешка, скривившая уже давно проявившиеся у него морщины. Лист был пуст. Уже долгие годы он был совершенно пуст. И мэр, как и все жители Инсбурга, мог лишь делать предположения на счет того, что скрывал под собой этот листок. Он являлся верхней частью важных документов, которые, к сожалению, канули в исторический вихрь, подброшенные ветром времени где-то между третьим и четвертым десятилетием двадцать второго века.
Раздался настойчивый стук, едва ли не выбивавший щепки из потрёпанной ночным дождём двери. Не дождавшись ответа, внутрь вбежал невысокий человек, который одновременно снимал дырявую фетровую шляпу и направлялся к столу Лестера. Однако мэр не выглядел обескураженным или удивленным.
- Руслан, добрый день, - сказал Лестер, - забегая вперед, скажу: да, я отменил свое выступление.
На лице темноволосого мужчины показалось удивление. Он непонимающе посмотрел на Лестера и сказал:
- Господин мэр, почему? Нам необходимо сделать объявление.
- Мне нечего сказать жителям.
- То есть, нечего?
- Представители Центра приедут в понедельник, верно?
- Так точно.
- Нужное количество металла мы в этом месяце добыть не смогли, так?
- Так точно, - еще раз привычно отчеканил Руслан Георгиевич.
- Так зачем же мы будем сейчас рассказывать столь страшные вести городу? Вы хотите, чтобы люди из-за страха перестали работать на нашей и без того погибающей ферме? Я вам приведу статистику, которую я получил буквально вчера накануне, хотя и странно, что вы, как министр труда, до сих пор о ней не в курсе, - министр потупил взгляд и стал смотреть куда-то в сторону, а Лестер меж тем продолжал. - За этот месяц, который год от года кормил наше поселение, мы собрали втрое меньше урожая. Втрое меньше! Да вы хоть понимаете, чем это грозит!? - Лестер подскочил, с силой ударив при этом по столу. Бежевая шляпа слетела с его головы, обнажив аккуратно уложенные седые волосы. Министр нагнулся, поднял шляпу с пола и, отряхнув её, протянул Лестеру. Но тот и не думал взять её в руки, вместо чего он схватил министра за грудки и подтянул к себе. - Руслан Георгиевич, - сказал он, - втрое меньше. Вы недоедали? Теперь вы не будете есть. Никто не будет.
Лестер отпустил министра и взял из его рук шляпу, после чего отдышался и опять устроился в кресле. В кабинете повисла неловкая пауза, прерванная через несколько минут градоначальником:
- Господин министр. Теперь вы понимаете, что случится, если мы объявим людям, что в понедельник они приедут за металлом, которого у нас не хватает?
Руслан Георгиевич не ответил, а только виновато помотал головой, выражая согласие.
- Что ж, славно. А теперь позови ко мне Судью.
- Михаила?
- А у нас есть другие судьи!? - крикнул мэр, но министр труда уже словно испарился из кабинета. За дверью слышалось, как он быстро перебирает короткими ножками по деревянному паркету.
Лестер снова принялся рассматривать пожелтевшую бумажку, испещренную печатями. В его голову лезло слишком много отвлекающих мыслей о давно ушедшем времени. Какая разница до того, что значилось в документах столетней давности, ведь нет уже ни людей, живших тогда, ни любой из систем, работавших тогда, ничего из той жизни. Сейчас его должен волновать вопрос скорых переговоров по поводу недостачи металла, но он все равно был поглощен найденной бумагой. В последний раз он так увлекался её изучением уже многие годы назад, после забросил листок подальше в шкаф. И вот теперь, после проливного дождя, бумажка вновь зажата в его дряблых от старости пальцах, а мозг сосредоточен на поиске знаний, информации, которую уже никогда нельзя будет получить.