Сторона Захара, горевавшая об утрате космоса, была сломлена. Его душа ликовала вместе с зеленоглазой дочерью Распределителя.
Но повисшая на Захаре Оливия в какой-то момент начала оседать, и он едва успел подхватить ее.
- Оливия! - вскрикнул он.
Сразу же подбежала Валерия и пару солдат, дежуривших у входа. Они положили Оливию на кушетку, все что-то кричали, из соседних помещений тащили непонятные приборы, что-то подключали прямо к лежавшей без сил девочке.
- Заряжен!? - кричала Валерия. - Хорошо. Живо! Гоша, не стой, мать твою, заряд!
Оливия вздрогнула, но не очнулась.
- Уведите детей отсюда!
Солдаты мигом подошли к детям и выталкивали всех в гараж. Но грубую силу пришлось применить только к Захару и Диане. Они кричали, извивались, пытались вырваться и броситься к Оливии. Двое рослых мужчин оказались гораздо сильнее подростков.
Захар бил в дверь, кричал, а через пару минут просто сидел под нею и не мог сдержать слез. Когда умерла Кристина, мир Захара рухнул в первый раз. Все это время он кропотливо отстраивал его, хоть некоторые частички сознания и падали вновь в горестное небытие. А теперь уже довольно крепкая стена его мыслей рухнула повторно.
Он чувствовал, как Оливию в одно-единственное мгновение оставили все силы. И он знал, какой кошмар теперь будет преследовать его каждую ночь.
Дорога обратно в Инсбург стала для Захара чем-то совершенно безразличным. Он плохо помнил, как его увезли из того одинокого ангара, заходил ли он потом в здание Центра или его сразу же силой затолкнули в поезд. Он даже не уверен, ел ли что-нибудь, но скорее всего, нет. Разрушенные здания за окном поезда сменялись долгими пустырями и давно умершей землей. Когда-то на этой земле стояли целые города, огромные человеческие поселения, в которых было гораздо больше народу, чем сейчас в маленьких населенных пунктах, как Инсбург. В большинстве мест на этой траве находились научно-исследовательские институты, лаборатории, промышленные предприятия и атомные станции, но все, что от них осталось - просторы земли, которые уже никак нельзя использовать. В большинстве мест просто нет возможности посадить хоть какую-то плодородную культуру. Всюду только приспособившаяся трава, хотя ее вряд ли можно назвать живой, она словно столетний старик, который не желает сдаваться. Борется и борется, понимая, что конец всё равно близок. Но кто знает, может, когда большая часть людей улетит, Земля вновь оживет.
В вагоне сидел Крупеня, близнецы, Захар и Диана. Только у этих пятерых не окрасились глаза. И у Оливии. Врачи оставили ее в Центре, и никто не мог ответить Захару на вопрос, что с ней. Все пожимали плечами и говорили, что она поправится. Маргарита Валерьевна сказала, что когда Оливия выздоровеет, то ее сразу же отправят в Инсбург, но Дмитрий не опровергал и не подтверждал это. Молчание становилось его защитной реакцией на вопросы ребят.
- Не могу поверить, не могу поверить, - причитала Диана вслух.
Дети сидели на двух кроватях, но практически не разговаривали. Захар сидел у окна и наблюдал за одинаковым пейзажем, а братья Вадик и Славик радовались, что едут домой, но не подавали виду, замечая, что старшие слишком подавлены. Крупеня пытался помочь Захару и Диане, начинал разговоры на отвлеченную тему, задавал какие-то вопросы, утешал, но толку в этом практически не было.
Захар не привязался к Оливии настолько, чтобы теперь замкнуться в себе и забыть обо всем, но случившееся с ней напомнило о его сестре. Только теперь, спустя месяц, он понял, насколько скучает и что готов отдать все, лишь бы вернуть ее.
Почему всё это происходит именно со мной? - думал Захар. - Я никому такого пожелать не могу, но иногда кажется, что в какие-то периоды времени весь мир обрушивается только против тебя, словно пытаясь выжать. Кто-то не хочет, чтобы ты был счастлив, чтобы ты радовался каждому новому дню.
В глазах Захара вновь наворачивались слезы. Он стукнул кулаком по оконной раме, чем сразу же обратил внимание на себя.
- Захар? - спросила Диана с испугом.
- Все нормально, - ответил он, не поворачивая головы от окна.
- Так, ну хватит, - вскинулся Крупеня. - С Оливией все будет хорошо, ты понял? Ты видел, какие у них там медицинские штуки? Да они там мертвых возродят, я уже не говорю о ней. Поэтому утри лицо и успокойся.
Никогда еще Захар не видел Крупеню таким. Он был знаком с ним всего пару дней, но ему казалось, что он выучил этого простого паренька, который задавал вопросы даже о самой маленькой мелочи всем подряд. Теперь же перед ними сидел не Крупеня, а Олег Крупенский, уверенный в себе и своих друзьях парень.
- Ты понял, Захар? - все еще обращался к нему Олег.