Звук шагов удалялся вдаль, растворяясь в звёздной тишине.
- Поезд! Поезд! Они едут! - толпа молодых людей бежала по улицам Инсбурга и вопила. Их распирало любопытство, смешанное со счастьем, которого они так давно не испытывали. Постоянный страх, что скоро произойдет нечто жуткое, сидел как усыпленный зверь, способный в любой момент сорваться с цепи в безумие. И теперь эта небольшая кучка взбудораженных парней и девушек, чьи братья, сестры и дети могли сейчас сидеть в поезде, до которого теперь рукой подать, испытывали радость и нервы в одном туманном зелье, выпитом от звука грохочущего вдали поезда.
Сергей услышал крик еще вдалеке, в тот же момент он схватил Лену под руку, та едва успела накинуть на себя заляпанный платок, и вместе они выбежали из дома. Сергей бежал так, словно сейчас решалась судьба всего человечества, хотя он понимал, что все было решено еще в Центре, но теперь им предстояло увидеть итоги выбора.
Лестер без спешки шел в сторону железной дороги, потому что понимал, что до остановки поезда еще долгие минуты, которые не хотелось проводить по стойке смирно на перроне. Его всё еще поглощали мысли о гербе, оставленном на листе. Существует человек, который знает ответы на все вопросы, причем абсолютно на все, будь то деятельность общины, Центра или ставшая столь загадочной история Федерации.
А ведь недавно, - думал Лестер, - история Федерации лежала перед нами открытой книгой, которую каждый мог прочитать, понять и оставить на полке, словно никогда ее и не трогал. Ни у кого не могло возникнуть мысли о том, что в истории могут быть такие непонятные моменты, что история может таить в себе альтернативы, которые зависят от излагающего лица. Сейчас об этом никто не задумывается, потому что они не читали этих папок. И не следует. Если о том, что находится в папке, узнает еще хоть одна душа, об этом будет знать Центр. Наверное, я зря рассказал про папку Михаилу. Я верю ему больше всех в этом городе и уверен, что он никогда не прочитает папку без моего ведома, но уж нотки страха или сомнения в Судье обязательно появятся.
Лестер и не заметил, как оказался на перроне. Рядом с ним толпился почти весь город, ажиотаж гораздо больше, нежели при регулярном прибытии поезда.
Железная махина испустила снопы искр из-под шпал, заскрежетала и остановилась окончательно. Дверь вагона распахнулась. Слышалось напряженное дыхание людей, застывших в ожидании. Сейчас их невозможно отогнать отсюда, и даже если из поезда выскочат солдаты и начнут целиться в толпу, люди не перестанут напирать к поезду.
Из двери с гордым видом вышел Дмитрий. Дыхания стали еще приглушенней. Дмитрий огляделся по сторонам, кивнул мэру и произнес:
- Надеюсь, вашим детям понравилась эта поездка. Маргарита Валерьевна, - крикнул он уже в нутро поезда, - выпускай уже, а то весь вагон разнесут сейчас.
Захар, Крупеня, Диана, Вадик и Славик пушечным выстрелом вылетели из поезда. Люди в толпе с тревогой шептались, а дети бегали сквозь них и искали своих родных. Захар видел много знакомых лиц, даже сторожа Василия, но никак не мог найти родителей. Он заметил, как Крупеня уже приник к матери, как Вадик и Славик не могли насытиться присутствием их старшего брата, единственного родственника, ждавшего их в Инсбурге. Захар увидел впереди отца, озабоченно оглядывающего бегающих детей. Взгляд Лены, стоящей рядом, на доли секунды встретился с глазами Захара, но этих мгновений хватило, чтобы она вскричала так, как никогда раньше. Она родилась заново, поборов ночные страхи, пройдя через узкий туннель, где в каждом потайном углу ее ожидал очередной кошмар. Она плакала, кричала, бежала, жила. Теперь и Сергей заметил Захара, его глаза тоже не смогли сдержать слёз.
Туполевы долго стояли на перроне, обнявшись и выпуская слёзы радости до этого момента скрытые решеткой отчаяния и времени. Весь мир заполнили эмоции, не существовало ни Центра, ни страхов, ничего больше, только они друг у друга.
Они смогли побороть эмоции только, когда к ним подошел Лестер.
- Я рад, что вернулся именно ты, - сказал он Захару, крепко сжимая его руку. Захар почувствовал за этими словами нечто большее, чем просто радость возвращения. Другим детям градоначальник лишь едва заметно подмигнул. - Нам нужно поговорить. Но не сегодня, и не завтра. У вашей семьи, как и у тех, к кому сегодня вернулись дети, а тем более, к кому не вернулись, завтра выходной. Насладитесь обществом друг друга, - последние слова Лестер сказал уже не только Захару, но и его родителям.
- Пап, хочу познакомить тебя с остальными, - сказал Захар.
- Не сегодня, сынок. Пошли домой, мама приготовит нам праздничный ужин.