- Люди в Центре знают своё дело, сынок, - сказал Лестер. - Если всё так, как ты описываешь, то там такой медицинский блок, в котором наш Ескали, наверное, перестал бы спать, а только и делал бы, что людей лечил. Хотя нет, сначала он бы несколько лет изучал, что и как там работает. Ну ладно, продолжай.
Захар рассказал про сломанный поезд и про Диких.
До этого лицо Лестера было нейтральным, местам даже немного счастливым, особенно, когда Захар рассказывал про головной отсек Поколения, похожий на динозавра. Но сейчас градоначальник перевоплощался в разгорающийся костер, который с каждой секундой горел всё ярче и ярче, и казалось, что он вот-вот взорвется, раскидав пепел по углам.
Когда Захар замолчал, Лестер еще долго не мог произнести ни слова. Он обдумывал услышанное, переваривал тонны информации о Центре, но в особенности о Диких. Он никогда не задумывался, что кроме городов, за которыми смотрит Центр, и самим Центром есть что-либо еще.
Как же много валится на нас, будто мир хочет сдавливать оставшихся людей, не давая сделать и вздоха. И вот сейчас мне кажется, что ему это практически удалось, я уже остаюсь без чистого воздуха, - думал Лестер, пока Захар нервно ждал любых слов от градоначальника.
- Так сколько было этих Диких?
- В вагоне мы рассмотрели только двоих, но когда заметили вдалеке этот табун, то их там двигалось не меньше сотни. Уверен, оружия у военных Центра никак не хватило бы, чтобы отбиться, хотя двух вертолётов они всё же испугались.
- Ну, сотня - это не так много, даже если это одна сотая часть всего их населения: уж со всех поселений, с которыми у нас есть связь, людей будет побольше. Так, ладно. Вопрос по поводу фиолетовой сыворотки, зачем она нужна, говоришь?
- Они называли это анабиозом. Вроде как для долгого сна, чтобы совершать перелёт.
Лестер вздернул вверх брови, ударил себя по лбу и сказал:
- Им даже рабочая сила на самом корабле не нужна будет. Они просто запихнут столько людей, сколько смогут собрать, и отправят их в космос. И отбор нужен лишь чтобы понять, кто полетит вместе с ними из детей. Ну а взрослых не отбирают, потому что, когда корабль построят, им уже лет по девяносто будет. Кажется, мы начинаем понимать немного больше, это радует. Есть еще что-нибудь?
Захар напрягал память и, наконец, вспомнил:
- Да! У меня в тесте был вопрос, которого не было ни у кого. Причины формирования Федерации. Я потом спрашивал, ни у кого и близко похожего не оказалось.
Опять! - вскрикнул Лестер про себя. - Кто это делает!? Зачем!? Сначала они подкидывали все это мне, страдал я, пускай, но почему Захар?
- И что ты ответил?
- Я... Я не знал ответа, - Захар замялся, словно это простой вопрос и его должен знать каждый подросток в Инсбурге.
- Ответов вам потом увидеть не довелось?
- Н-нет.
Лестер незаметно выдохнул.
- Можешь спросить потом в школе, хотя не уверен, что учителя будут знать ответ. Его и я не знаю. Может быть, история об этом умалчивает. Возможно же тёмное пятно в истории, которое останется для всех загадкой?
Захар неуверенно кивнул, а Лестер еще раз выдохнул.
Рано или поздно он узнает о том, что написано в этой папке. Мне кажется, я нашел себе достойную замену. Не знаю, смогу ли я продвинуть его в мэры города, но хотя бы поставить такую цель надо. Все-таки, он сейчас самый молодой в общине, ему потом и вести за собой тех, кто будет еще младше, ведь тогда он окажется гораздо опытнее. Да что там, он один из немногих, кто побывал в Центре! Он опытнее нас всех!
- Ладно, иди, мы еще поговорим с тобой.
Захар был рад вернуться к работе в поле. Когда он взял в руки свою старую ржавую косу, которую отличал от других по двум маленьким рубцам рядом с лезвием, то сразу почувствовал небывалый прилив сил. Он раз за разом взмахивал ею и срубал свежие колосья пшеницы, которые так нежно обвивали руки.
Совсем скоро наступит зима и сейчас нужно запасать как можно больше еды, это понимали все, но столько пшеницы, сколько скашивал Захар, не приносил никто. Он работал, как робот, но только при этом испытывая океаны чувств, когда машины этого не могли бы. Когда Захар косил пшеницу, он то насвистывал мелодии, то повторял всю историю, рассказанную Лестеру, чтобы ничего и никогда больше не забыть. Он должен пронести память о Центре до самой старости, потому что эти знания чересчур важны.
Неплохо было бы их где-нибудь записать, - подумал Захар.