- Зачем же вы так дурите, дядь Вась? - Спросил Захар, хлопая удивлёнными глазами.
- Не дядя Вася, а Василий Иванович, - прорычал свирепый кабан, через мгновение уже обернувшийся пухляком на ветке. - Это были огромные машины, которые убирали зерно. Они были сделаны из железа, как и всё тогда. Всё было из железа... - Василий глубоко вздохнул, а по щеке у него едва ли не прошла мокрая дорожка. - Тогда не было необходимости в постройке кораблей, люди в них не нуждались.
Василий множество раз представлял, как ему бы хорошо жилось в продвинутом механизированном обществе, где не приходится делать совершенно ничего. Он смог бы охранять поле от лазутчиков, даже не выходя при этом из своей спальни, потому что камеры слежения - это сущее чудо.
- Корабли? - спросил Захар.
На лице сторожа проявилась гримаса ужаса и досады. Он озадаченно поднес руки ко лбу, запустил их в волосы, обдумывая при этом, что теперь сказать мальчику. Василий оказался на минном поле, шаг вправо, шаг влево - взрыв, блокнот, Судья...
- Морские корабли. Что, в первый раз слышишь!? - пухляк окончательно перевоплотился в кабане и со свирепым визгом умчался прочь в поле, не забыв при этом забрать стульчик.
Захар безразлично кивнул вслед уносящемуся сторожу и стал дальше косить бескрайние пшеничные поля. Он всё никак не мог поверить в железных монстров, способных очистить это поле за пару дней.
- Галя? - крикнул сторож в глубину дома. Но ответом ему была тишина. - Галя, черт возьми!
- Да здесь я, Вася, здесь! Чего тебе не работается нормально, я не пойму?
Через пару минут на пороге кухни появилась кабаниха, сверлящая своими острыми глазками незадачливого самца, уже готовясь к смертельному прыжку и съедению его заживо.
- Чего ты от меня хочешь? На весь дом орешь.
- Я чуть не взболтнул несовершеннолетнему про постройку космических кораблей.
Только теперь кабаниха забилась в нору, а перед Василием стояла его трясущаяся от страха жена. Её острые глазки округлились, а черные волосы невольно сползли на лицо. Она медленно опустилась на стул, оказавшийся рядом с ней.
- А он?.. - только и спросила она.
- Вроде бы пронесло, он не стал расспрашивать меня об этом. Или не успел, я сразу ушел.
- Что именно ты сказал ему?
Василий полностью пересказал диалог с мальчиком.
- Ну, возможно, он просто и вправду подумает о морских кораблях и не вспомнит про космические. Или же...
- Молчи.
Через несколько минут Василий спросил:
- Галь, почему о постройке кораблей узнают только в совершеннолетие?
- Так велит Центр...
- Но почему?
- Что за мысли тебя посещают, Вась!? Может быть, ты хочешь повидаться с Михаилом? - Его жена уже чуть ли не плакала.
Сторож ничего не ответил, он развернулся и вышел во двор. Их дом располагался рядом с полем, поэтому он мог наблюдать за работающими жителями прямо с крыльца. Василий разместил свой раскладной стульчик и сел на него, всматриваясь во взмахи кос повсюду.
- Так почему же Центр велит именно так, - начал он говорить сам с собой, - почему дети не должны всё знать? Они же понимают гораздо больше нашего, они бы смогли помочь... Не возьму в толк, чего добиваются ученые, чего добивается эта горстка великих умов? Они хотят спасти свои задницы, но чем им не угодили дети?
Ржавые косы раз за разом взносились ввысь и снова опускались, запуская колосья пшеницы в свободный полет.
- Дети - всего лишь заблудшие души в пшеничном поле, они не могут причинить зла, которое им зачем-то приписывает Центр. Лишить ребёнка мечтаний до самого совершеннолетия, вот чем видится мне запрет на распространение информации про корабли. Мы уже потеряли всякую надежду, но зачем гасить эти юные искорки, которые могут потом превратиться в яркое пламя, способное изменить Матушку-Землю, потерявшую из-за нас, людей, дорогу вперёд. Дети - это то будущее, о котором Центр должен мечтать, когда оставит всех здесь, а сам умчится к звёздам.
Что же тогда станет с Землей? Не хочется думать о таких вещах, но они сами приходят на ум, как бы я не пытался. Пройдут эти годы строительства, долгие-долгие годы... Мы все этого так ждем... И ведь каждый считает, что сможет попасть на корабль, что там уже есть для него место. Как же вы все ошибаетесь, - последнюю фразу Василий бросил уже едва ли не с криком, но его никто не услышал, все размеренно двигали косами. Вперед-назад. Вперед-назад.